Написала про три дня сурка — «День сурка», «Зависнуть в Палм-Спрингс» и «Перезагрузку», про игры и про то, где же ответ, почему такие вещи происходят и что с ними делать.
Метка: сериалы
ВАР и всякое
[Upd. Поскольку текст написан уже давно, часть вещей отсюда устарела. Но точно не та, что про ВАР и Ли Минхо.]
В феврале я узнала, что во мне есть опухоль. И узнала, что принять такое сложно.
Делать какие-то — необходимые — вещи по этому поводу тоже сложно. Невозможно. Потому что тогда начинаешь признавать, что это реально происходит.
Я не спятила, потому что опустилась на дно культурного потребления и посмотрела три турецкие мыльные оперы. Я не жалею, и меня даже не пугает, что мне скорее понравилось. К тому же они были не про гаремы, а про современность, и без подменённых близнецов и всякого такого, так что почти не стыдно. И вообще, это спасло мне психику на фоне вообще всего, что происходит в этом году, так что чего жалеть.
Но с ними я покончила, этот омут меня не затянул. Однако Кинопоиск в то же время стал мне показывать предложения с корейскими сериалами. И я подумала: надо продолжать исследования. Теперь я знаю кое-что про Турцию, метнёмся на другой край Азии. И так я посмотрела «W» / «Параллельные миры», историю про ожившего героя (с прозрачными ушами) манхвы, про природу творчества и свободу воли. Было странно — в плане того, как корейцы построили сюжет, и того, что в сериале про любовь как-то куце с поцелуями (я ещё ничего не знала о том, на каком голодном пайке корейцы держат зрительниц). Но мне понравилось.
Я стала смотреть дальше и больше. Где-то, я думаю, ещё в первой десятке дорам я наткнулась на что-то слишком важное для меня лично, так что теперь я не остановлюсь. В любом случае сейчас это моя стена — щит, мембрана, волна, стоящая между мной и беспомощностью, виной и отчаяньем. Так что, как акула, я должна продолжать плыть.
Настал момент, и из меня вдруг вышел этот поток разрозненного нечто — про Великий Азиатский Разлом, бессистемные наблюдения и дорамных боженек — и я не представляю, чтобы он оказался вдруг интересен кому-то ещё, кроме меня. Но это тоже часть процесса.
Наблюдения
Через некоторое время мой мозг решил, что мы с ним оказались в новом окружении и нужно к нему приспосабливаться: учиться говорить как эти новые люди. Потому что без средств общения никуда.
Так что он начал потихонечку разбираться с новым языком.
Для начала мы с мозгом выяснили, что корейские имена точно пишутся именно так: три отдельных слога. А не два слога имени вместе или через дефис. Пишутся они раздельно потому, что так произносятся. Три ударения.
И потому что так их пишут корейцы латиницей, если зачем-то надо.
Корееведы, идите и укусите себя.
Читать с непривычки актёрский состав чего-нибудь корейского невозможно: на третьем имени начинаешь ржать. Набор идущих друг за другом слогов. Приходится воспитывать в себе сдержанность. (Потом узнаёшь о существовании тайских имён, чего-нибудь вроде «Байферн Пимчанок Лывисетпайбун / Pimchanok «Baifern» Luevisadpaibul» — да, это имя живого человека, одно имя, одного человека, женское — узнаёшь о существовании тайских имён, и уже и не знаешь, что и думать.) А потом привыкаешь и начинаешь получать удовольствие — в общем, как с чёрным кофе.
Мы с мозгом вычислили, что у корейцев есть падежи, в том числе звательный. Суффикс прибавляется только к последнему слогу имени, выходит, это правильный способ склонять корейские имена, когда такое возможно.
Если в предложении есть чьё-то имя, чаще всего оно будет стоять впереди, вне зависимости от того, каким членом предложения является. Наверняка существительные тоже ведут себя схожим образом, но я их крайне слабо различаю. А глагол идёт в конце.
Потребив уйму дорам с оригинальной озвучкой, мой мозг стал различать и даже запоминать простые слова, границы которых ему удалось определить, так что теперь я, например, могу выразить согласие по-корейски несколькими способами. Это не считая интернационального «окей».
И, разумеется, я знаю, как будет «я люблю тебя». Оба варианта и в чём разница.
читать дальше «ВАР и всякое»
Про «No Offence», «Another Life» и «Final Space»
С «Без обид» всё просто: это британский детектив про работу участка под началом детектива-инспектора Вивьен Диринг — громкой, яркой, крупной, прямой и хамоватой женщины. Которая на поверку оказывается тонким психологом, умной, храброй и готовой на многое ради торжества справедливости. Один из самых необычных и запоминающихся образов женщины-детектива в масскульте. Три сезона, в каждом одном большое дело (маньяк; мафия; политика) плюс много поменьше, которые и составляют основную работу любого полицейского участка.
«Иная жизнь» — так себе сериал и из рук вон плохая фантастика. Что они такое собираются показать, создатели заявляют прямо на десятой минуте первого эпизода. Космический корабль прётся к Пи Большого пса (потому что на Землю шлёпнулся инопланетный артефакт и посылает на Пи Большого пса какой-то странный сигнал), путь должен занять три месяца (неплохо, так-то), команда находится в соматическом сне. Через месяц от начала пути искин будит капитаншу (Кэти Сэкхоф) и объясняет, что у них непредвиденная ситуация. Подводит к голограмме, эм, галактики, тыкает в неё. Дальше следует диалог:
Искин: We thought Pi Canis Majoris was here. / Мы думали, Пи Большого Пса здесь (показывает на карту).
Кэти Сэкхоф: It’s not? / Это не так?
Искин: No, that’s an optical illusion. Light from the star has been refracted around this… massive field of dark matter. / Нет, это оптическая иллюзия. Свет от звезды был отражён этим… (показывает на чёрную тучку) массивным скоплением тёмной материи.
Кэти Сэкхоф: How the hell did we screw that up? / Как же, чёрт возьми, мы так облажались?
Искин: Sensors on Earth missed it. / Сенсоры на Земле упустили это.
Кэти Сэкхоф: So, what’s the fix? / Так, какой выход?
Искин: Well, we travel through the dark matter… / Ну, мы полетим сквозь тёмную материю…
Кэти Сэкхоф: Wait, wait. Uh… Blind? We could hit a planet. / Стоп, вслепую? Мы можем врезаться в планету.
Искин: We travel at impulse speed. Not faster than light. / Мы полетим на импульсной скорости, не быстрее скорости света.
Я: What the fuck are you talking about? О.о / Чё за херь вы, блин, несёте? о.О
Я столько раз слышала фразу про то, что [наши] сенсоры что-то не засекли, что меня уже автоматически от неё тошнит. Но тут я имею дополнительный вопрос: какие у Земли сенсоры? Что он вообще имеет в виду-то?
И такого там полно в каждой серии.
Что касается физики и принципов организации космических полётов, то образцом для авторов, в лучшем случае, служил первый эпизод четвёртого сезона «Чёрного зеркала», «виртуальная» часть. Что касается фантастических приключений — то тут я, как говорят, ощутила сильные вибрации первых сезонов «Звёздных врат». Я смотрела их год назад, первые сезоны почти невозможно вынести. Всё хорошее, конечно же, начинается намного позже.
Вся фантастика тут плоха. Начиная с халтурного бреда про космические тучки и инопланетную жизнь, созданную по образцам дешёвых книжек 1950-х гг., и заканчивая никакой проработкой мира будущего. Я посмотрела десять эпизодов, я почти ничего не знаю о том, как этот мир выглядит, как он устроен, как работает, чем там занимаются люди и даже какой там хоть примерно год.
А что касается драматической части, то она крайне перекошенная. Хотя бы драма находится в поле компетенции авторов, но они почему-то решили напрочь забить почти на всех членов экипажа. Эти люди выглядят картонными болванчиками, существующими и оживающими постольку, поскольку соприкасаются с жизнью персонажа Кэти Сэкхоф. Вне этого соприкосновения остальной команды как будто не существует, за исключением редких упоминаний каких-то деталей их прошлого — причём выглядит так, будто люди просто случайно об этом проговариваются, а на самом деле им запрещали хоть что-то о себе рассказывать.
В итоге симпатичных персонажей три: врач, второй пилот и искин. Остальные либо раздражающие, либо просто никакие.
Невероятное количество экранного времени уделено однообразным, довольно занудным и быстро приедающимся переживаниям капитанши насчёт её расставания с дочерью и мужем. И всё б ничего, да вот только про остальных людей на корабле нам почти ничего не рассказывают, и кажется поэтому, что то вовсе не люди, что ни о ком они не переживают, никого они не оставили, да и вообще здесь только потому, что должен же кто-то двигатель чинить.
Я не представляю себе целевую аудиторию этого сериала. Авторы, похоже, не представляли её себе тоже.
В итоге комедийный мультсериал «Космический рубеж» — это больше фантастика, чем «Иная жизнь» с её понтами.
«Космический рубеж» (в переводе «Кинопоиска» — «Дальний космос», что уже много говорит об этом переводе: «дальний космос» совершенно вне контекста происходящего в сериале) — детище одного упорного человека, который годами рисовал себе мультфильм, придумывал персонажей и их приключения и в итоге сделал нечто очень хорошее. И это хорошее заметили.
Приключения «капитана Гэри» — заключённого на корабле «Галактика-1» за уничтожение 92-х имперских крейсеров и одной мексиканской закусочной (всё случайно!). Компанию ему составляют одинаковые боты, невыносимый робот-компаньон Кэвин, искин корабля, космический убийца с лицом котика и маленькая зелёная плюшка Лунный кексик, способный уничтожать целые планеты. Рано или поздно приключения Гэри достигнут вселенского масштаба и космического уровня пафоса, и может быть, кто-то спасёт мир (я ещё не досмотрела первый сезон, не знаю, может и не спасут).
«Космический рубеж» был создан с душой и любовью и получился замечательным.
Красного леса не будет
Есть вещи, которые нравятся; есть другие, в них влюбляешься, сразу или чуть погодя, но крепко и навсегда.
Мелкой я влюбилась в «Тяжёлый металл», нарисованный по выпускам одноимённого журнала комиксов. Некоторые говорят, что это ужасный мультфильм, а его и во взрослом возрасте смотрела, а он всё равно крутой. Не вижу я в нём недостатков, потому что любовь слепа. Зато, как и в детстве, меня до костей пробирает история о петле: зло пыталось уничтожить своего врага, пока та была слаба, но вместо этого пробудило её и погибло. Именно так зло и умирает — от собственной руки.
Я вообще обожаю историю о последствиях. О взаимосвязях, взаимозависимостях и взаимном влиянии. О том, как одно становится другим.
О времени.
Так вот. «12 обезьян» закончился и теперь можно написать о нём, как о чём-то свершившимся.
Я люблю этот сериал. Я полюбила его не сразу, поначалу казалось, что он просто пытается повторять то, что было в фильме, только на другой мотив. Но затем сценаристов понесло.
У них появилась оригинальная концепция времени, редко встречающаяся за пределами фэнтези, — как живого существа. (При этом они, конечно же, остаются псевдонаучной фантастикой — благодаря поднятым вопросам.) Существа, способного действовать среди своих «агентов»-людей, стремящегося выжить, способного болеть и выздоравливать, а главное — испытывать благодарность.
Тема ошибок и последствий, расплаты и связи.
Сама сложная и запутанная временная петля за историю историй о временных петлях.
И ещё любовь, которая никогда не умрёт. Э-ге-гей!
Я обожаю эту историю. Если меня спросить, какие истории я люблю больше всего, я прям не задумываюсь отвечу, что про космос. Но на самом деле, моя любимая — история про время. Просто мало кто рассказывает её так, как хочется мне.
И вот «12 обезьян» — одно из немногих исключений. Эта история именно та, которую я хотела услышать.
Решательная машина
Решательная машина — один из феноменов эпохи серости. В её ересь впадают чаще всего крупные компании, которые по сути и есть машины, надстройки, левиафаны, виртуальные конструкты, использующие людей для размножения.
По нынешним временам главными адептами решательной машины выглядят две компании: «EA» и «Disney». Первая соорудила «Андромеду», не к ночи будет помянута, в которой 90% решений — ярчайшие примеры непонимания, как вообще работают истории и должны выглядеть игры; а после «ЕА» ещё и ловко замаралась в истории с лутбоксами.
Отличилась она недавно и с «Battlefield V» (см. скандал с идиотским изображением женщин на войне), причём дело дошло уже до слов «не хотите, не покупайте, меня это устроит». Мой внутренний экономист глазам своим не поверил, когда прочёл.
Действия «ЕА» направлены на что угодно, кроме ответа на вопрос: а что же нужно игроку? Презрение к потребителю, как известно, самый эффективный способ получения прибыли.
У «Disney» дела немногим лучше. Для начала они были уверены, что можно клепать в год по очень плохому фильму-пародии на «Звёздные войны», и люди будут всё это оплачивать. Когда оказалось, что нет, нифига, ни экономика, ни масскульт так не работают, руководство искренне удивилось. Ну ещё бы, они же привыкли, что благодаря ими же спровоцированной аддикции к принцессам, они зарабатывают на розово-золотом мерче миллиарды. Рынок кажется бездонным.
Но это вовсе не так.
Отдельные люди, люди-сами-по-себе, могут это понимать. Решательная машина, детальками которой они становятся, не понимает ничего. Она не разумна, она машина. У неё есть воля, цель и аналог наших инстинктов, но нет понимания. Поэтому попавшие в неё люди тоже перестают что-то соображать, их разум — способность к рефлексии и эмпатии, отключается.
Ещё более жалкий пример, пример решательной машины на последней стадии издыхания — это наш издательский бизнес. О нём вообще сказать что-либо, не убирая ладонь ото лба, тяжело. Где-то, в каких-то городах и весях, наверняка есть редчайшие примеры эффективных издательств. Но и они будут погребены, когда вся система рухнет.
Обрушение её неизбежно, вопрос лишь в том, чтобы случилось это как можно скорее. Чем длительнее процесс, тем больше будет жертв.
Признаки решательной машины всё те же: по части создаваемой продукции — симулякр симулякра (карго-культ), медиа-нарративный / людо-нарративный конфликт; взять старое, давно популярное (прийти на готовые охотничьи угодья) и пытаться его доить, причём делать это очень плохо; нанимать исключительно безруких (см. режиссёра 8-го эпизода «Звёздных войн») и платить им не особо много. Всё, что выходит из решательной машины, оскорбительно для потребителя, ведь своих потребителей они считают тупым быдлом, которое вечно будет платить им за дешёвку. Свойственно решательным машина и удивительное невежество относительно самого продукта, на котором они хотят нажиться, а зачастую — и невежество в целом (чёрная дыра в виде чёрного кружочка в «Андромеде» — я постоянно это повторяю, потому что она и вправду потрясла меня до глубины души; идиотская физика в «Изгое-1» или новом «Звёздном пути»; презрение к обычной человеческой логике во всём, да взять хоть в качестве примера половину эпизодов «Чёрного зеркала»). Нанимают же решательные машины чаще всего ничтожеств, у которых нет сил им сопротивляться и отстаивать своё мнение, да и мнения этого нет. А если и кого посильнее возьмут, то либо сломают его волю, либо просто его сломают, исказят восприятие.
Деньги решательные машины ставят во главу угла. Казалось бы, чего в этом странного? А того, что экономика вынуждает производителя ставить во главу угла продукт. Деньги, прибыль — это морковка, что болтается перед его носом, вынуждая производить лучше, больше, эффективнее. Цель производителя в экономической системе — продукт. Да такой, чтобы удовлетворял спрос. Поэтому-то с годами производители и стали задумываться: а что же это за продукт такой? Какой продукт хотят видеть потребители?
Для решательных машин этот вопрос неактуален. Они будут делать то, что случайным образом попадёт в поле их зрение. Они совершают преступление против экономики, отрицая природную роль производителя, и экономика им люто мстит. Не до каждой решательной машины ещё дошло, что в долгосрочной, а то и краткосрочной перспективе она уже банкрот, но решательные машины вообще думают медленно и не совсем даже думают, скорее реагируют.
Поразительнее всего, когда решательные машины не рефлексируют даже простейшее правило: либо дешёвый конвейер с дешёвым товаром; либо дорогой товар, но тогда качественный. Дорогой конвейер — экономическое самоубийство. Рано или поздно решательная машина начинает тратить кучу денег на штамповку дешёвки, и вот этот момент становится началом её, машины, конца.
Удивительная черта составляющих решательной машины: они не понимают, как это работает. Не производство, продажи и маркетинг, а это — то, что они пытаются произвести. Творчество и его результат. Назовём это искусством, имея в виду здесь, что это всё, что создано в итоге творческого акта, вне зависимости от художественной ценности.
И неудивительно, что и тут решательные машины оказываются в тупике: чтобы понимать искусство, нужно быть человеком. А люди в такой системе — строго по Харкуэю — действуют как функции, а не как люди. Детали решательной машины. И чем дольше они ей служат, тем сложнее им превращаться обратно в людей. В итоге они утрачивают человеческий облик, остаются навечно в машинном.
Вот резюме, вот как вы узнаете решательную машину:
— карго-культ;
— уничтожение, уплощение, искажение того, что было создано другими (решательные машины так питаются);
— производство множества дорогих, ненужных и по качеству убогих вещей;
— непонимание сути творческой работы;
— неспособность создать нечто новое и оригинальное;
— порождение медиа-нарративного конфликта всегда и во всевозможных его формах.
Эпоха серости — это кризис массового производства искусства. Оно работало, когда было прогрессивной идеей (как национальные государства); оно перестало работать, когда изжило себя (как национальные государства однажды станут лишь историей). Решательная машина, медлительная, невежественная, бесполезная, неэффективная стала главным символом этой эпохи.
И пережить эпоху серости можно только одним способом: искать новые инструменты вписывания искусства в экономику.
«Путь» / «The Path»
«Путь» / «The Path» пал смертью храбрых после третьего сезона, так что можно написать о нём что-то окончательное.
Я почти не смотрю драмы. Даже если пытаюсь, то выходит как с «Breaking Bad»: я глянула несколько эпизодов и сделала вывод, что это очень хороший сериал и что я не смогу его смотреть.
Драмы кажутся мне невыносимо неинтересными. Голос во мне всё время спрашивает: «И чего?» Что это должно мне дать?
Я смотрю их, только если там есть что-то ещё, кроме отношений и/или того, как человек меняется, отвечая на обстоятельства. Не то, чтобы это было неинтересно, это неинтересно лично мне, если оно не сопровождается чем-то ещё.
В «Пути» было что-то ещё.
Он оказался историей о становлении религии. Мы различаем нынче религии и секты, хотя правда в том, что всё, что мы сейчас называем религией, изначально было сектами и гордилось тем, что было сектами. Любая религия нового типа (термин ненастоящей пока науки меметики) начинается именно с этого: закрытость, избранность, запрет на общение с непосвящёнными, наказание за выход, непогрешимость лидера, запрет на сомнения и т.д. Истовая вера в то, что спасутся только члены секты. Да, это суть любой религии нового типа, они так от этого и не уходят, терпимость не прошита в их меметическом ядре. Но наступает момент, когда они становятся мягче, когда они кое в чём меняются, и вот тогда мы начинаем называть их религиями. (В любой религии нового типа, да и не нового тоже, всё равно есть группы абсолютных фанатиков и экстремистов, но они есть везде, некоторым людям только дай повод сойти с ума, и повод этот они выбирают зачастую совершенно случайно, просто жизнь так складывается.)
Майеристы (религиозное движение, о котором речь идёт в «Пути») за три сезона проходят этот путь. Их организация первоначально называет себя движением, но это секта. Она соответствует признакам секты, если приглядеться. Внешне они больше походят на хиппи нового толка, но за этим фасадом скрываются вещи, которые ненормальны, хотя члены организации воспринимают их как должное.
В одном из последних эпизодов майеристов впервые открыто называют сектой, но слишком поздно: майеризм уже ей не является. Сын нового лидера, разозлённый оскорблением, предлагает членам движения проверить, так это или нет. Он называет один за другим признаки секты, и — да, о чудо — майеризм действительно больше не соответствует ни одному из них. Но что же произошло?
Как религиозное движение, начавшееся с безумиями одного человека и прагматичной жажды поклонения другого, перестало быть сектой и превратилось в духовное прибежище? Умер старый лидер и пришёл новый? Да, но нет. Они отринули свою закрытость и избранность, и да, это стало следствием политики нового лидера. Но его заслуга была только в этом.
Как только число участников движения перевалило за какую-то таинственную для нас, но объективную отметку; как только сидящий в основе каждой секты, каждого закрытого движения, каждой религии нового типа запирающий мемокомплекс (ЗМК) нажрался всласть, он поутих. Сытый хищник, еда у которого в обозримой перспективе не закончится, уже не агрессивен и не зол. Сонно зевая, он благодушно взирает на мясные комочки, перемещающиеся в поле его зрения.
Секты становятся религиями, когда растут. Видимо, у каждой из них, в зависимости от характера базового ЗМК, своя критическая отметка. Переходя через неё, они теряют первоначальный импульс. Множество разумов растворяет и ослабляет ЗМК. Это и произошло с майеризмом, в основе которого, тут надо отдать ему должное, всё-таки лежал достаточно человеческий, а не людоедский ЗМК (в отличие от таких старых культов, как, например, авраамические). Так что ему оказалось нужно для насыщения не такое уж большое число людей.
А есть религиозные ЗМК, которые, кажется, не насытятся, пока не пожрут всё. И, к сожалению, всех их мы знаем по именам.
Вряд ли авторы «Пути» размышляли об этом в моих терминах. Но они хорошо чувствовали то, о чём рассказывают, и интуиция вывела их на достоверную и правдоподобную картину духовных исканий и отдельного человека, и группы людей — картину где-то неприглядную, а где-то трогающую за живое. Ни чёрного, ни белого, добро и зло подчас — лишь вопрос точки зрения.
P.S. А вот жизненный путь религия старого типа (а может, теперь нужно уже говорить «новейшего»), кстати, выглядит иначе.
О «Future Man», «The Crossing» и страхе перед будущим
Есть такой сериал «Future Man» / «Чел. будущего» — местами невозможно смешная, неполиткорректная, злая фантастика о страхе перед будущим. Ну, не знаю, в курсе ли авторы, что она о страхе перед будущим, но так и есть. Этот ситком, кроме прочего, безбожно ворует и пародирует все штампы (псевдо)научной фантастики 80-90-х гг. и ни капли этого не скрывает. Главгер, добрый и симпатичный неудачник, главное достижение которого — прохождение невозможного уровня в компьютерной игре, шутере о борьбе с мутантами в загаженном будущим. Именно за это достижение явившиеся из будущего борцы сопротивления (обычные люди против суперов, разумеется) нарекают его спасителем. И несмотря на крики: «Да это же «Терминатор» и «Последний звёздные боец» (и правда, это они и есть), увлекают за собой в путешествие по разным эпохам в поисках ключа к спасению человечества.
И авторы абсолютно правы: снимать такие сюжеты с серьёзным выражением лица в конце 2010-х нельзя. Нельзя, если в вас есть хоть капля самоуважения и вы не проспали, аки Рип ван Винкль, последние лет двадцать.
Часто шутят они грубовато и пошло, но иногда поднимаются до высокой иронии; по-своему очень ностальгическая история, но также она о диком страхе, который подсознательно Запад испытывает перед грядущим Севером (речь не о сторонах света, а об этических системах, конечно). Для Запада Север — это люди с промытыми мозгами, толпа неразличимых лиц, стрёмные скандинавские социалисты, живущие каким-то иными принципами. Он видит Север прибежищем зелёной нео-татибы с их коллективными ценностями, экологичностью, узкой специализацией и способностью выживать в самых стеснённых условиях, разделяя тяготы друг с другом. (На самом деле, конечно, Север должен быть фиолетовым — секунда политагитации.) Как я и сказала: это сериал о страхе перед будущим.
Каково же было моё удивление, когда в этом году вышла так же «The Crossing» / «Переправа», которая пытается говорить о том же. Там ровно тот же сюжет: будущее, где суперы выживают обычных людей, о тотальном госконтроле (ещё одно преступление, которое Запад приписывает Северу, но это скорее его, Запада, собственный недостаток). Часть обычных бежит с помощью машины времени в прошлое, «где у всех были равные права» (на этой фразе, сказанной с удивительно проникновенной серьёзностью, я засмеялась); потом выясняется, что кое-кто сбежал ещё раньше и теперь пытается изменить будущее.
И это уже даже не смешно. Если бы они хотя бы попытались снимать динамично, интригующе и драматично, добавив персонажей, которым хочется сочувствовать, тайн, которые хочется разгадывать, и диалогов, похожих на настоящие, человеческие, тогда сериал можно было посмотреть, выведя за скобки его вторичность. Но, невероятно, они взяли сюжет, рассказанный тысячи раз, ничем его не украсили и преподнесли с убийственной серьёзностью и так глупо, что проиграли комедии, изначально не претендующей ни на что особенное. Но на фоне «Переправы» «Чел. будущего» — это тонкое и умное повествование о споре прошлого и будущего, о выборе, об испытаниях, что нас меняют, и о том, как люди становятся героями.
А «Переправа» — поучительная история лишь о том, что доверять решения о выпуске нового продукта стоит всё-таки людям, а не решательной машине.
Маргарет Этвуд, ч. 1
Я собираю вместе то, что в разное время было написано мною о её книгах. Первая часть — путь архетипов.
Вторая должна быть о трилогии.
Но вообще это вряд ли когда-то закончится. Я продолжаю мысленно возвращаться к этим книгам снова и снова.
6 декабря 2007 года
Та, кто плывёт по подземной реке. История в картинках
«В зале мумий целоваться запрещено».
Отсутствие гармонии, архетип 1: почва имеет тенденцию истощаться
«Съедобная женщина» / «The Edible Woman»
1969, рос. изд. 2004 (и 1981?)
«Хорошенько охладите поверхность стола… а также продукты, посуду и кончики пальцев…»
Текст от 02 марта 2006: «Чёрт его знает, о чём книга; там слишком много всего, слишком много артефактов, удачных фраз, образов, сцен, чтобы свести это к единому знаменателю, вбить в одну тему. На обложке написано, что книга «предвосхитила феминистское движение», но это фигня. На обложке ещё разная чушь написана, в основном на основе надёрганных цитат, которые без контекста, естественно, лишены смысла. Автор, на мой взгляд, пишет умные книжки буквально о том, что видит, о нашем мире, о нашей кривой социальной реальности. И она всегда предельна точна в описании этих вещей. И всё то, что происходит с людьми (как в этой книге) или с миром (см. далее) в её текстах, удивительно логично и предопределено нынешним положением вещей; в конце концов, это всегда заканчивается тем, что простое побеждает сложное, разум начинает уничтожать себя, как слишком организованная, но нестабильная система. Нестабильной эту систему делает всё та же кривая социальная реальность. Вкратце: спасения нет :)».
Ага. Однако есть ещё кое-что.
Я теперь чувствую, о чём книга; надеюсь, никто не спросит, чем чувствую.
Я возвела Этвуд на пьедестал, нет, я придумала ей статус, и теперь могу находить в её книгах всё, что моей душе угодно.
Слишком много ролей, слишком давно мир встал с ног на голову, чтобы можно было безболезненно примирить себя настоящую с тем, что подразумевают эти роли.
«— Мэриан! — наконец с ужасом воскликнула она. — Ты же бунтуешь против своего женского начала!
Мэриан перестала жевать. Эйнсли смотрела на неё сквозь чёлку, упавшую на глаза, в которых читалась обида и даже упрёк. Как ей это удаётся — эта оскорблённая добродетель, эта невыносимая серьёзность? Можно подумать, Эйнсли исповедует нравственные принципы «нижней дамы».
Мэриан опустила глаза. Безногий торт навзничь лежал на блюде, кремовое лицо бессмысленно улыбалось.
— Глупости, — сказала Мэриан. — Я просто ему торт.
Она вонзила вилку в торт и аккуратно отделила голову от туловища».
Языческий ритуал, интуитивное решение; и смысл прямо противоположный — смирение с тем, чего нельзя изменить, сколько не примеряй маску «цивилизованного» мира. Ни одна оболочка, ни одна клетка не выдержит этого, и будет сожрана истинной тьмой; когда тебе грозит гибель, вторая сторона — та, что с острыми зубами-саблями, когтями тигрицы и ненасытностью моря, неизбежно проснётся, держи её не держи.
А потом можно будет снова притворяться, что не знаешь, кто же плывёт по подземной реке. Я о том, что в конце и начале книги, в тексте от первого лица, та же самая интонация, что и в «Мадам Оракуле», а значит, эти книги об одном и том же.
Мэриан выбрала свою судьбу, но эта судьба ей совершенно не подходила. Всего-то — неподходящий мужчина. Ну ладно, два неподходящих мужчины. То, чем Мэриан была, оказалось так надёжно сковано, спрятано, заперто на сотни замков, что у этой сущности не осталось иного выхода, как уничтожить свою тюрьму — саму Мэриан.
Но эта, первая книга — самая спокойная, в духе архетипа; гибнет только сама женщина. На этой «дороге смерти» ей остаётся всего-то пара шагов. По счастью, почти исчезнув, растворившись, она заставляет проснуться инстинкт самосохранения. Нежелание принимать свои истинные желания едва не доводит Мэриан до гибели.
Отсутствие гармонии, архетип 2: смех, слёзы и подземная река
«Мадам Оракул» / «Lady Oracle»
1976, рос. изд. 2005
Чёрт, ну это — это книга про любовь.
читать дальше «Маргарет Этвуд, ч. 1»
Видоизм. C
Где-то полгода назад, когда стало известно, что вот-вот родится экранизация «Видоизменённого углерода» Ричарда Моргана, интуиция сказала мне: иди и прочти это, прежде чем посмотришь.
Но теперь я знаю, почему должна была прочесть книгу: чтобы знать, что Ричард Морган — вовсе не идиот.
О книге я написала вот так:
Старомодный нуар в фантастическом антураже.
Довольно странный гибрид. Это вроде бы и [научная] фантастика, но свою функцию — исследовать, как меняются люди под влиянием чего-то нового, — она не выполняет. Из заявленной проблемы: практически бессмертие, возможность очень долгой жизни, смена оболочек-тел и т.д., можно было вытянуть очень интересные вещи. И Морган проговаривает их (неизбежные изменения личности «Мафусаилов», проблема соотнесения религиозных убеждений и переноса личности и т.д.), но мельком, фоном, и хорошо чувствуется, что автору это всё не очень интересно. Ему интересно писать нуарный детектив.
Ну ОК, почему бы и нет. Действие прёт вперёд, интрига раскручивается, кровь, сперма и алкоголь текут рекой, и… и когда дочитываешь до разгадки, задаёшься вопросом: и вот это вот и всё? И всё, что там было? Вся эта катавасия, всё напряжение, чтение наперегонки со стрелками часов — ради вот этого вот?
Ещё одна забавная и грустная вещь: если удалить весь фантастический антураж (включая развалины протеанской… пардон, марсианской цивилизации), то, с минимальными переделками, сюжет не изменится. Все останутся теми, кто они и так есть: социопаты-богачи, ветеран войны в роли детектива, не слишком честные полицейские и т.д. Роли распределены и давно известны, всё те же персонажи старого нуара. И в чём тогда соль? Это не стилизация с постмодернизмом, это не попытка исследовать старые темы на новом уровне, это просто старомодно в нехорошем смысле слова.
Роман интересно читать, но он странно неопределённый: как будто в итоге не дотягивает по каждому из намеченных направлений. И ничего не добавляет ни к одному из жанров, на пересечении которых лежит.
Вот что было в голове у Ричарда Моргана на тот момент.
Что было в голове у сценаристов, сказать сложно. Морган числится в сценаристах всех десяти эпизодов, и видимо это его заслуга, что в сериал попали хоть какие-то ошмётки оригинального осмысленного сюжета. читать дальше «Видоизм. C»
«Чёрное зеркало»: фантастика без фантастики
Продлению на пятый сезон посвящается
«…во втором десятилетии двадцать первого века поп-культура погрузилась в унылое состояние, известное в наше время под именем «Эпоха серости».»
«Культурология: учебник» (под ред. X303-v.2.45.4b). — Луна: изд-во «Море дождей», 21**
И основной приметой той печальной эпохи был карго-культ.
В культуре феномен карго-культа выглядел как попытки создать что-то, похожее на успешные образцы. Сиквелы-триквелы-вбоквелы (так называемый «квелизм»); бесконечно расходящиеся круги произведений на одну и ту же тему (напр., «янг-адалт постапы» (термин того времени), следующие путём «Голодных игр») — чем дальше от упавшего камня, тем жиже и площе становились круги; пересъёмки всего и вся, игры на ностальгии — насилование любимых детских фильмов, игр, сериалов, серий игрушек (что сейчас представляется совершенной дичью); и так далее.
Всё это — не более чем попытка привлечь приносящих дары, благих духов удачи и богатства, выполняя действия, сути которых деятель на самом деле не понимает. Подобно меланезийцам, марширующим с палками и строящим самолёты из веток и листьев, горе-творцы ритуально жали на кнопки «record», печатали руками в компьютер и выполняли другие действия, суть которых и истинная цель от них ускользали.
Отступление. Во многом виной тому забвение экономической роли любого производителя, в том числе и производителя культурного продукта. В экономике производитель нужен для обеспечения системы качественной продукцией. Возможность при этом получить прибыль — это морковка, висящая перед носом экономического субъекта. Но как только он начинает думать о том, как половчее получить морковку, а не о том, как произвести благо лучше, качественнее и более востребованное и затем получить морковку, то есть как только он пропускает целый ход в этой вечной игре, так сразу экономика его наказывает. И бесконечные последователи карго-культа несли убытки, и, в конце концов, этому явлению пришёл конец. Точнее, как и многие другие потерявшие своё влияние мемокомплексы, карго-культ не исчез до конца, но влачит теперь жалкое существование на самом дне, побираясь отбросами инфополя человечества. Конец отступления.
Квелизм и круги-на-воде были самим яркими представителями этого явления, но бывало, что карго-культу удавалось отлично замаскироваться. Иногда он овладевал умами далеко не бездарных представителей человечества и, используя их ресурсы, заставлял создавать нечто примечательное, по всё равно служащее делу карго-культа.
Любопытным примером работы такого механизма был сериал «Black Mirror» / «Чёрное зеркало». Опытный исследователь сразу заметит первый признак карго-культа: несоответствие заявленного жанра содержанию. Согласно архивным данными системы IMDB, жанр «Чёрного зеркала» был определён как «Drama, Sci-Fi, Thriller», и если драма там действительно присутствовала, как и триллер, хотя последний — реже, то с научной фантастикой (далее — НФ) всё было не так однозначно.
Давайте попробуем поиграть в лабораторную работу и попытаемся выяснить, почему именно этот самолёт, местами даже очень красивый, весьма правдоподобно повторяющий настоящие самолёты, тем не менее не мог никуда полететь.
Для начала «Чёрное зеркало» занималось тем, что традиционно считается функцией фантастики. «Как изменимся мы, если…» Чаще всего ответ получается таким: «Никак». Технологии в целом сделали нас добрее (то есть более сытыми). Научили лучше работать с информацией. Облегчили жизнь. Позволили увидеть сердце Плутона. Но вещи, которые были с нами всегда, с нами же и остались. Крайне редко можно встретить исследование о том, как изменимся мы; если не считать вещей вроде «Ложной слепоты» или «Розы и червя» (примеры из той же эпохи, плюс-минус; а если обращаться к самым истокам, то начать можно было бы, допустим, с «Машины времени»); оба романа в плане рассуждений о судьбе человечества как вида в общем-то об одном и том же: потере пассионарности по внутренним («Ложная слепота») или внешним причинам («Роза и червь»). Всё же наиболее часта ситуация, когда произведение как бы исследует перемены в людях, но на самом деле — нет (например: литературный оригинал «Видоизменённого углерода» в этом плане — роман-импотент, если он и хорош, то в другом). Поэтому обычно НФ всё же исследует, как изменится наша жизнь, а не мы сами.