Страница 2 из 4
1 2 3 4

Таро как вдохновение: Минойское Таро

Мои отношения с Лабиринтом подобны самому Лабиринту: стоит войти в него, и путь остаётся только один, к самому себе, к центру, где ждут Минотавр и Справедливая судьба.

Если вижу что-то, отсылающее к Лабиринту, то меня влечёт к этому неизбежно и неотвратимо. Я заворожена его идеей, его явным смыслом, древним архетипом, что дал ему жизнь. Расходящиеся нити историй, порождённых Лабиринтом, касаются моего сердца.
Минойское Таро
Ничего удивительного, что я читаю блог Лоры Перри о неоязычестве, основанном на минойской культуре. И столь же неудивительно, что как только я увидела созданное ею  Минойское Таро, я его возжелала. (А поскольку кое-кто — лучший человек в мире, оно у меня появилось.)

 

Изображения на картах основаны на аутентичных источниках — фресках, печатях, орнаментах алтарей, украшениях гробниц, на том из минойской культуры, что дошло до наших времён. И эта аутентичность перешла и на карты: я вижу разницу по сравнению с другими колодами на схожую тему. Есть, например, ещё одно Минойское Таро, и оно даже визуально хуже. Казалось бы, и там, и там — тот же примитивный стиль живописи, но нет, тот, да не тот. Ощущение разное. То, что словами не передашь.

Минойское Таро. Двор
Минойское Таро. Двор

Лора переработала систему Двора, а я обычно недолюбливаю такие нововведения. Они редко бывают хороши, чаще всего — это просто выражение личных тараканов автора, и оно не резонирует с системой Таро, текучей и податливой, меняющейся со сменой культурных парадигм, но остающейся неизменной в своей основе. В том, что и позволяет разным людям работать с картами — работать со своим подсознанием с помощью карт. Нововведения обычно врезаются в это общее, пытаясь его перекроить и перестроить, но отскакивают, как резиновый мячик от бетонной стены.

В этот же раз вышло иначе. Лора изменила набор карт Двора — в соответствии с ролями, которые существовали на Древнем Крите, и вот именно это позволило сохранить смысл. Она поменяла обёртку, но оставила суть: Двор выражает систему социальных ролей, вот в чём его роль. В общем, получилось вполне удачно.

Сама она пишет, что эта колода не столько для гадания, сколько для медитации. Возможно, так и есть. Таро — довольно позднее изобретение (в масштабах известной нам истории), и оно было очень современной идеей при рождении, а потом менялось вместе с людьми и продолжает это делать. А Минойское Таро Лоры Перри — как будто экскурс в далёкое прошлое. Таким бы оно могло быть, если бы родилось тогда. Конечно, это не совсем правда. Конечно, как и неоязычество не является продолжением непрерывной традиции, начинающейся в палеолите, так и эта колода — вовсе не осколок минойской культуры. И в то же время, как неоязычество — не в научном, историческом смысле, но в метафизическом — всё же продолжение древней традиции и каждое мгновение стремится вернуться туда, в мир до времени, осознать, впитать, вспомнить древнейшие воззрения на мир, те, что прячутся на самом дне темноты за наши глазами; так и Минойское Таро стремится к тому времени, когда Крит процветал, когда Лабиринт не только был идеей, но и имел материальное воплощение. Оно — инструмент возвращения в далёкое прошлое, настройки воображения на том, какими были и уже не будем.

Минойское Таро. Старшие
Минойское Таро. Старшие

 

P.S. И ещё один плюс для меня лично: на Пятнадцатом аркане здесь именно тот, кто должен там находиться. Это всегда был и будет он, какими бы словами его не называли.

======
amazon | изображения карт взяты с сайта колоды

Маргарет Этвуд, ч. 1

Я собираю вместе то, что в разное время было написано мною о её книгах. Первая часть — путь архетипов.
Вторая должна быть о трилогии.
Но вообще это вряд ли когда-то закончится. Я продолжаю мысленно возвращаться к этим книгам снова и снова.

6 декабря 2007 года

Та, кто плывёт по подземной реке. История в картинках

«В зале мумий целоваться запрещено».

Отсутствие гармонии, архетип 1: почва имеет тенденцию истощаться

«Съедобная женщина» / «The Edible Woman»

1969, рос. изд. 2004 (и 1981?)

«Хорошенько охладите поверхность стола… а также продукты, посуду и кончики пальцев…»
Текст от 02 марта 2006: «Чёрт его знает, о чём книга; там слишком много всего, слишком много артефактов, удачных фраз, образов, сцен, чтобы свести это к единому знаменателю, вбить в одну тему. На обложке написано, что книга «предвосхитила феминистское движение», но это фигня. На обложке ещё разная чушь написана, в основном на основе надёрганных цитат, которые без контекста, естественно, лишены смысла. Автор, на мой взгляд, пишет умные книжки буквально о том, что видит, о нашем мире, о нашей кривой социальной реальности. И она всегда предельна точна в описании этих вещей. И всё то, что происходит с людьми (как в этой книге) или с миром (см. далее) в её текстах, удивительно логично и предопределено нынешним положением вещей; в конце концов, это всегда заканчивается тем, что простое побеждает сложное, разум начинает уничтожать себя, как слишком организованная, но нестабильная система. Нестабильной эту систему делает всё та же кривая социальная реальность. Вкратце: спасения нет :)».
Ага. Однако есть ещё кое-что.
Я теперь чувствую, о чём книга; надеюсь, никто не спросит, чем чувствую.
Я возвела Этвуд на пьедестал, нет, я придумала ей статус, и теперь могу находить в её книгах всё, что моей душе угодно.
Слишком много ролей, слишком давно мир встал с ног на голову, чтобы можно было безболезненно примирить себя настоящую с тем, что подразумевают эти роли.
«— Мэриан! — наконец с ужасом воскликнула она. — Ты же бунтуешь против своего женского начала!
Мэриан перестала жевать. Эйнсли смотрела на неё сквозь чёлку, упавшую на глаза, в которых читалась обида и даже упрёк. Как ей это удаётся — эта оскорблённая добродетель, эта невыносимая серьёзность? Можно подумать, Эйнсли исповедует нравственные принципы «нижней дамы».
Мэриан опустила глаза. Безногий торт навзничь лежал на блюде, кремовое лицо бессмысленно улыбалось.
— Глупости, — сказала Мэриан. — Я просто ему торт.
Она вонзила вилку в торт и аккуратно отделила голову от туловища».
Языческий ритуал, интуитивное решение; и смысл прямо противоположный — смирение с тем, чего нельзя изменить, сколько не примеряй маску «цивилизованного» мира. Ни одна оболочка, ни одна клетка не выдержит этого, и будет сожрана истинной тьмой; когда тебе грозит гибель, вторая сторона — та, что с острыми зубами-саблями, когтями тигрицы и ненасытностью моря, неизбежно проснётся, держи её не держи.
А потом можно будет снова притворяться, что не знаешь, кто же плывёт по подземной реке. Я о том, что в конце и начале книги, в тексте от первого лица, та же самая интонация, что и в «Мадам Оракуле», а значит, эти книги об одном и том же.
Мэриан выбрала свою судьбу, но эта судьба ей совершенно не подходила. Всего-то — неподходящий мужчина. Ну ладно, два неподходящих мужчины. То, чем Мэриан была, оказалось так надёжно сковано, спрятано, заперто на сотни замков, что у этой сущности не осталось иного выхода, как уничтожить свою тюрьму — саму Мэриан.
Но эта, первая книга — самая спокойная, в духе архетипа; гибнет только сама женщина. На этой «дороге смерти» ей остаётся всего-то пара шагов. По счастью, почти исчезнув, растворившись, она заставляет проснуться инстинкт самосохранения. Нежелание принимать свои истинные желания едва не доводит Мэриан до гибели.

Отсутствие гармонии, архетип 2: смех, слёзы и подземная река

«Мадам Оракул» / «Lady Oracle»

1976, рос. изд. 2005

Чёрт, ну это — это книга про любовь.
читать дальше «Маргарет Этвуд, ч. 1»

Таро как вдохновение: Dark Grimoire Tarot

Dark Grimoire Tarot: 6 Чаш
Dark Grimoire Tarot: 6 Чаш
Dark Grimoire Tarot, или Таро Некромикона — одна из моих любимых колод. Мрачная фантазия по мотивам мрачных фантазий Говарда Лавкрафта, она всё же сохраняет веру в то, что даже в самое тёмное время самого тёмного мира остаётся луч света, за который стоит бороться. Персонажи колоды постоянно подвергаются соблазнам, смелость и стойкость испытываются на прочность кошмарными демонами, судьба всегда играет против героев, но те из людей, кто остаются верны своему внутреннему свету, выходят из этой схватки победителями.

Сюжеты и персонажи Старших Арканов колоды имеют отсылки к особенностям творчества и текстам Лавкрафта (или его последователей), иногда более известным (как Дагон или Ктулху), иногда менее (как Людвиг Принн, автор «Мистерии червя»). А также к реальным историческим персонажам, таким как император-алхимик Рудольф Второй. Ряд Старших Арканов начинается с самого писателя, осаждаемого демонами безумия, а заканчивается песками времени, что поглощают однажды самых могущественных и древних существ, но всегда оставляют память о героях.

Карта

Образ

Особенности значения

Старшие Арканы

0 Дурак Писатель и его внутренние демоны Мир воображения, Тень, бессознательное. Ситуация, когда необходимо полностью властвовать над своими фантазиями, иначе они сами возьмут власть над тобой
1 Маг Аль-Хазред, он же «безумный араб», автор Некрономикона Автор этого мира, альтер-эго Безумца (Дурака). Мятежное воображение, чьи образы — и мучения, и награда. Творчество, доведённое до предела и объективированное в наивысшей точке своего развития
2 Жрица Аватара Книги (Тёмного Гримуара), её суть и её сущность Читая книгу (саму себя), Жрица приводит этот мир в действие. Судьба, исполняющаяся строчка за строчкой. Знание о грядущем и о прошлом, написанный и воплощающийся в мир сюжет
3 Императрица Правительница Р’льеха Бессмертная властительница древнего мира. Природная, божественная власть
4 Император Рудольф Второй, император-алхимик. Также на карту помещены Джон Ди и Эдвард Келли Власть над тайным и тайное, дающее власть: знания как источник власти и расплата за злоупотребление последней
5 Иерофант Занту или Занцу (Zanthu), верховный жрец потомка Ктулху — Йцогцы (Ythogtha), придуманного Лином Картером Занту довольно-таки неудачливый жрец, поскольку не смог вызволить своего спящего бога из Бездны. Тем не менее, он смог создать могущественный артефакт, сохранить свой культ, а главное – пустить его в народ. Это карта знания, распространяемого с фанатичной настойчивостью, но в то же время — карта успешной коммуникации
6 Влюблённые «Хребты безумия» Путешественник отправляется за своей мечтой, за зовущей его идеей, оставляя свою любимую. Выбор; здесь — между невозможной идей и реальным человеком, между тем, следовать ли за своей судьбой или противостоять ей
7 Колесница Колесница, следующая по дорогам Запределья Иррациональное знание собственного пути, который всё ускользает от тебя. Спутанные маршруты, странные пути подсознания
8 Справедливость Тёмный алтарь Закон кармы и воздаяния. Неумолимая судьба
9 Отшельник Людвиг Принн, вымышленный автор вымышленной «Мистерии червя» («De Vermis Mysteris») (автор персонажа — Роберт Блох; сам Лавкрафт же ссылался на книгу) Метафора всех авторов всех странных книг — от реальных, как рукопись Войнича и таблицы Джона Ди, до самого «Некрономикона». Более мягкий вариант — Толкин. Человек, захваченный метасюжетом. Идея, пишущая себя сама — бесконечно и идеально
10 Колесо Источник Шогготов и ритуал призыва Это место было когда-то храмом; несмотря на разрушение на физическом уровне, оно всё равно существует на иных планах бытия и в иных временах, везде и всюду. Незримая ось, вокруг которой вращается бездна голодных глаз. Когда бездна смотрит на человека в ответ, он понимает свою суть и принимает свой персональный вызов
11 Сила Тёмный Охотник, аватара Ньярлатотепа, воплощённого хаоса. И Сияющий Трапецоэдр — ключ, удерживающий Тёмного Охотника В этом мире только самое чистое сердце может противостоять тьме; не попав под её влияние, не пойдя на сделку, заставить тьму склониться перед собой. Чистое сердце — единственная истинная сила в реальности «Некрономикона». Лишь над тем, кто не предаёт самого себя, тьма не властна
12 Повешенный «…окно дома под ивами, которое есть врата в другие времена и измерения» Переход в иное состояние, в другую реальность, возможный только через жертву
13 Смерть Врата Смерти в Безымянном городе «Невечна смерть, и в странный век,
Умрёт и смерть, как человек.»
Врата Смерти увенчаны знаком Древних, тысячи входят в них, но никто не выходит. Неумолимая, беспредельная сила, даже она закончится, когда придёт её время. Время странных и неотвратимых событий, меняющих всё
14 Умеренность Источник Жизни в священном лесу Островок света в тёмном мире, свет, стоящий за тьмой. Утешение для заблудших и награда для достойного. Излечение
15 Дьявол Дагон — ужас глубин, Морской Дьявол Дагон выходит лишь в совершенно безлунные ночи, ибо во всём противоположен свету. Чужой бог чужого мира — изъян, разрастающийся в раковую опухоль души, приводящий к добровольному служению тьме. Кто не противостоит тьме, тот будет поглощён ею
16 Башня Ктулху Ктулху выбирается из моря в ночь бури и разрушает прибрежный город. Неизбежная катастрофа, от которой невозможно спастись, можно лишь в самый страшный час оставаться верным самому себе, не отступать от своей человечности и сохранять надежду
17 Звезда Благоприятное расположение звёзд Победа над демонами в тот час, когда все знаки сойдутся на небе и исполнится пророчество. Благоприятные обстоятельства; возможно — после череды несчастий; надежда на то, что самое тёмное время — перед рассветом
18 Луна Полнолуние Полнолуние освобождает истинную сущность, открывает демонам путь на свободу. Истинные мотивы, срывание покровов, открытие секретов и безуспешность бегства от самого себя
19 Солнце Солнце над Аркхемом Солнце — это знак силы, которая есть в каждом; как только оно начинает угасать и собирается буря, самые странные существа, самые уродливые фантомы готовятся выйти наружу. Но тьма всегда слабее, тот, в ком есть Солнце, способен выдержать любой бой с тьмой
20 Суд Сны о Великих Древних Древние жестокие боги, пришедшие со звёзд, бессильны, пока душа человека чиста. И вечный бой за человеческую душу происходит внутри самого человека, и он сам судит себя по своим поступкам, выбирая наказание или свободу
21 Мир Выход из мира Азетота Азетот – предводитель безумных богов, создал искажённый физический мир [этих карт], но из него можно выйти. Можно достигнуть иного, совершенного, но зыбкого измерения, где сбывается всё, что было предначертано. Душа Мира читает в нём книгу судеб, вечность заключена в песчинки и нет ничего невозможного. Ты волен творить свой мир таким, каким хочешь его видеть

Четыре масти — это четыре книги, четыре истории о свете, противостоящем тьме; о мечтах, меняющих мир; о демонах, овладевающих разумом; о тенях, пересекающих землю. О том, как тёмная жажда вмешивается в четыре стихии и пытается извратить их, и как каждая из них по-своему противостоит этой тьме.
Четыре ключа, четыре тайные книги, дающие достойным силу сражаться с тьмой или подчиняющие себе слабых, изображены на Тузах.

Младшие Арканы рассказывают истории четырёх путей, ведя повествование с мрачными, а временами и жестокими интонациями. Здесь тоже встречаются отсылки к конкретным сценам, сюжетам или персонажам миров Лавкрафта.

Придворные — персонализированные аспекты каждой из стихий; инфанты — благословление стихии, её тайная суть; всадники — воплощение её хаотической силы; королевы и короли — высшие аспекты проявления этой стихии во внутреннем и внешнем мире, соответственно.
Как и все остальные карты в колоде, Придворные воплощают всё ту же идею, что в этом мрачном мире бесконечна борьба с тьмой и любое решение всегда предполагает выбор той или иной стороны.

Это по-своему страшная колода, но не страшнее, например, Mary-el Tarot. Последняя — это образы из самой глубины Бездны, животные и высокие, неразделённые, пугающие своей честностью. Лавкрафта при жизни обвиняли в вульгарности, но он, напротив, был певцом чистого, высокого ужаса. Его демоны — противоположность самым лучшим нашим качествам, а потому и должны быть побеждены лучшим, что есть в нас. Они взывают к героям, к хранителям света, они заставляют нас поднимать голову и смело смотреть ужасу в глаза. Или смириться и упасть на землю жалкой массой слизи.
Возможно, кому-то эта колода может показаться безрадостной, жестокой и безумной, и да, так оно и есть, но это не вся правда. Я вижу в её характере что-то вроде обещания: какими бы ужасами ты ни был окружён, какие бы страшные тени ни брели за твоей спиной, в самом конце побеждает тот свет, что ты сумеешь сохранить в этом пути. А значит, всё зависит только от тебя.

Кайдзю расправит плечи

В новой книге «Кайдзю наступает на Спасскую башню» В.Н., наконец-то, раскрывает тему, которая ранее у него только проскальзывала — в романе «Две ложки и тупой нож» и повести «Каждый помнит по-своему». Тему того, как люди приходят к своим убеждениям и на что они готовы ради защиты этих убеждений.
Сюжет «Кайдзю наступает…» — история старых друзей, которые исполняют мечту детства: приступают к съёмкам первого в России фильма о чудовищном монстре, топчащем город. Кайдзю, олицетворение разрушительной природы японских островов, не очень-то подходят к нашим реалиям, и выбить средства оказалось не так-то просто. Отпраздновав удачу, друзья берутся за дело. Пока один добывает реквизит и составляет список мест для натурной съёмки, второй, установив софиты и спрятавшись в тени, зорко следит за актёрскими пробами. А за всем этим неотрывно следует камера оператора-хрониста, чьими глазами мы и видим происходящее.
Сюжет фильма был продуман ещё тридцать лет назад, на школьном дворе. Через полвека от «наших дней», в секретных лабораториях, сокрытых под семью станциями метро, кипит работа над новой боевой единицей российской армии. Как чудовище Франкенштейна, кайдзю, помесь гориллы и птеродактиля, собирают из отдельных частей. Он вырывается на свободу и топчет мощение Красной площади и опускает лапу прямо сквозь крышу ГУМа.
Казалось бы, друзья давно знали, как и что должно произойти в фильме; но — то ли тридцать лет не прошли даром, то ли на самом деле так было всегда — их видения сюжета расходятся как лоза: ножка общая, а рога смотрят в разные стороны. Начинается с мелочей: какого цвета лазерные лучи, которые кайдзю испускает из глаз? Есть ли очередь в мавзолей? Кто командует войсками? Сколько уровней у воздушной автодороги? Какой воздушной автодороги, о чём ты? Мы же говорим о будущем, нет? Да, но в этом будущем всё будет не так, а подписывает приказ о нападении император! Император? Император?!
Изначально они почти не различимы в характерах — оба увлечённые, даже нелепые в своём «кайдзю-энтузиазме», часто рассеянные; однако чем дальше, тем больше они расходятся, в конце концов — даже на лексическом уровне. У одного прорезываются имперские интонации, второй выдаёт фразы такие же хаотичные, как и его почти анархическое общество будущего.
Чем дальше, тем больше. Маленькие тени крадутся вслед за рассорившимися друзьями: призраки их сюжетов. Маршируют солдатики; то двухголовый, то одноголовый кайдзю извергает пламя и лёд; взлетают линкоры имперского ВКФ; над демонстрацией в защиту монстра разворачиваются голографические транспаранты. И вскоре тени начинают обретать плоть.
Съёмочная площадка разделяется на два лагеря. Сотрудники заражают этими идеями родственников и друзей. Идеи расползаются дальше, по всему городу. И, кажется, битва за лучшее будущее неизбежна, и остаётся только один вопрос: на чью сторону встанет кайдзю?
Битва случится, но она будет не такой, как все ожидают.
«Кайдзю наступает…» — попытка рефлексии возможного будущего через отражение отражения, через бесстрастное молчаливое наблюдение единственного человека, не вовлечённого в противостояние. Не во всём удачная, местами теряющая темп повествования, эта книга, тем не менее, чуть ли не единственная за последние годы представляет то, что действительно может произойти. Варианты будущего утрированы лишь в малой степени, многое из предложенного действительно возможно (хотя реализуется всегда не то, во что мы верим, конечно). Ни один из вариантов не утопия и не антиутопия, в каждом есть приобретения и потери, чтобы получить что-то, придётся пожертвовать чем-то другим. Поэтому таким яростным становится в конечном итоге противостояние и так цепко держатся люди за свои убеждения: выбрать между хорошим и плохим, на самом деле, нетрудно. Зато сделанный трудный выбор между средним и средним они готовы защищать до конца.
Ощущение наблюдающей камеры поддерживается избыточностью деталей в описаниях, особенно на «стоп-кадрах»; ремарками «наезд», «проводка» и т.п.; но главное — полной бесстрастностью рассказчика. Не давая оценок, он всего лишь фиксирует происходящее.
Для В.Н. оказывается очень важным проследить, как небольшие, кажется, незначимые разногласия могут привести к таким трагедиям, как гражданская война. Как то, что ещё даже не случилось, лишь ещё только возможное будущее уже влияет на настоящее, причём влияние это пагубно. Вот каким вопросом он задаётся: стоит ли лучшее будущее разрушения всего, что у нас есть сейчас? О каком именно времени мы должны думать, где именно мы должны жить? Как далеко заводят наивные детские мечты?
Кайдзю становится олицетворением других сил, но они по-прежнему разрушительны. На чью сторону он бы не встал, возможно, итог один.
Тем не менее, автор показывает читателю возможность ещё одного исхода. Наступает момент, когда количество переходит в качество, и силами одного наблюдателя уже не объять происходящее. Но финальную проводку хроники мы снова видим глазами знакомого оператора. Проходим по улице, мимо витрин и окон ресторанов, рекламных тумб и щитов, и каждая поверхность, мало-мальски способная на отражение, показывает нам странные вещи. Одна, вторая, третья: и вот уже в том, что видит последний герой, открывается истина, до того прячущаяся среди привычных нам вещей. Всё ещё печальнее, чем мы думали: похоже, даже такие, нелучшие варианты «лучшего будущего», нам не светят.

Таро Лабиринта и Игры. 21

Таро Лабиринта и Игры, продолжение. 21 Новая Вселенная:

«Битва с тенью была закончена, невинные спасены, а герой обрёл самого себя. Его суть стала ему ясна, и она была освобождена. Теперь настало время возвращаться к выходу. И человек, познавший нечто очень важное, возвращается в новый мир. А его герой встречает свою Справедливую Судьбу и продолжает путь.

 

Для всех нас центр лабиринта — это тупик. Дойдя до него, мы начинаем путь назад, по своим следам. Но мы уже не те, кто перешагнули шесть кругов назад порог лабиринта. Мы возвращаемся иными, а потому ждущий нас мир также стал иным. (Так лирический герой «Туркестанского экспресса» садится в начале пути в поезд от Москвы, а после испытаний и победы над смертью, оказывается в поезде на Москву и въезжает уже в иной город — «новый» и «живой». Это метафора всё того же пути в лабиринте.)

И этот новый мир встречает нас на Двадцать первом Аркане…»

Таро Лабиринта и Игры. 20

Таро Лабиринта и Игры, продолжение. 20 Страшный Суд:

«Когда тень обретёт объём, а путник увидит центр лабиринта — его тупик, тогда придёт время для последней битвы. Оказавшись в тупике, путник обернётся, но встретит тень, которая шла за ним всю дорогу. У этой тени будет его лицо. Без победы над ней возвращение невозможно.

 

Главная слабость сильного — в его силе: следует ли он за своей силой («я делаю это, потому что могу»), либо подчиняет силу себе и следует иными, сложными путями. Стать рабом силы удивительно просто. Высвеченная Солнцем тень, тень победителя, тень дошедшего поднимается против него самого, как равный против равного. На весах Справедливой Судьбы решено будет, кто сильнее, путник или его тень…»

Таро Лабиринта и Игры. 19

Таро Лабиринта и Игры, продолжение. 19 Солнце:

«Вот круг Луны и поворот к следующему пройдён, и притяжение увлекло путника на следующий круг — круг света и тепла; это последний круг лабиринта, он заканчивается в центре, и здесь из-за стены уже виден «райский сад», сад истины.

 

Луна заканчивает свой путь, и начинается рассвет. Путнику уже не нужна подмога и указующие знаки, он сам мчится к свету, не разбирая дороги. Он не видит ничего, кроме света. У него будто вырастают крылья, под ним, откуда не возьмись, появляется быстрый конь [«возвращение колесницы» частично]; путник чувствует себя победителем. Стена, на которую ему суждено натолкнуться, ещё незрима. Пока он не знает, что грядёт последнее испытание, последний поворот — и тупик…»

Таро Лабиринта и Игры. 18

Таро Лабиринта и Игры, продолжение. 18 Луна:

«Пройдя круг Звезды, путник делает следующий поворот и после той темноты, в которой был раньше, оказывается пронзённым новым светом. Хотя это всего лишь свет Луны, нового Маяка, он оказывается поначалу столь ярок, что путник открывает в себе то, что до той поры лежало очень глубоко, так глубоко, что солнечный свет не достигал его. Но природа лунного света иная, вкрадчивая, гибкая, мягкая; этот отражённый солнечный свет приобрёл новые свойства. И он влечёт к себе ещё сильнее, чем луч Звезды. Таково притяжение Луны, управляющей всей водой на нашей планете…»

Таро Лабиринта и Игры. 17

Таро Лабиринта и Игры, продолжение. 17 Звезда:

«Лишь путник минует круг Башни, лишь повернёт на следующий круг, он получит новый знак, надежду — призрачную и оттого безумную. Свет центра лабиринта проникает сюда — тонкими лучами, отблесками. И тогда становится ясно, что свет, видимый ранее, до круга Башни, был ещё светом мира за границами лабиринта, и тьма Башни разделяет эти два «вида» света. Отблески иного, пронизавшие темноту, сделали её звёздной ночью.

 

Пожар ночи, темнота круга Башни заканчивается, когда поворот выводит путника к следующему кругу. Тот, кто доходит до этого места, видит брезжащий неверный свет, лучики, отблески, ещё неузнаваемые, не дающие представления о том, что является их источником. Но это — огни надежды…»

Таро Лабиринта и Игры. 16

Таро Лабиринта и Игры, продолжение. 16 Башня:

«Пройдя Дьявола, путник устремляется дальше. Ему кажется, что выход уже близко; путь идёт наверх, но неожиданно путник будто оказывается в зазеркалье, и верх превращается в низ; как и раньше, он падает вниз головой, и мир он снова видит иным. С перевёрнутой Башни он видит весь мир таким безумным, каков он и есть. В зазеркалье путь вперёд — это путь назад, к рождению. Мир вращается в обратную сторону, и новый поворот уводит от цели так далеко, как никогда.

 

И вот, казалось бы, пройдя самого злого врага [победив Минотавра, как он считает], путник должен выйти к цели пути. Но именно сейчас он оказывается так далеко от неё, как не был и в начале. И битва с врагом ещё впереди, а та, что была, — лишь малая победа над малой частью [зла]. Башня, которую строили устремлённой к небу, в тот миг, когда небо было уже близко, вдруг стала вести вниз, под землю. То, что казалось путём к небесам, привело во тьму…»

Таро Лабиринта и Игры. 15

Таро Лабиринта и Игры, продолжение. 15 Дьявол самообмана:

«Смерть раскрывает глаза, Алхимическая пропорция гармонии и умеренности спасает от бессилия. На этой дороге, однако, есть ещё одна сила, способная закрыть путь. Сила самообмана, иллюзий, бессмысленного удовольствия. Дьявол всегда ждёт своего часа.

 

Дьявол везде и нигде; он может появиться где и когда угодно, пребывая в рассеянном состоянии — частица его прячется в каждом человеке. Он концентрируется там, где слишком много слабости. Поэтому его так трудно обнаружить и невозможно переиграть, с ним можно лишь не вступать в соглашение. Дьявол — это псевдоним человечества, используемый для неприглядных дел.

Дьявол — владыка иллюзий, мастер обмана, хозяин удовольствий и искушений. Он не имеет иной власти, что люди дают ему. Он слаб, он жалок, и он отвержен. Но он умеет делать вид, что дела обстоят прямо противоположным образом…»

Таро Лабиринта и Игры. 14

Таро Лабиринта и Игры, продолжение. 14 Алхимическая пропорция:

«От Смерти к морю бесконечно путешествие души по миру, хоть и длится оно всего три тысячи лет. Тысячелетия под водой, в море света, в море тепла и возможностей. Сюда стекается всё бывшее и будущее. Здесь нет только настоящего; оно есть в мире живых, как грань между тем, чего уже нет и чего ещё нет. Грань Умеренности — соответствие, тонкая, осторожная гармония, точность Алхимической пропорции.

 

Прошлое и будущее, левое и правое, то и это смешиваются в море (Суртура); здесь есть всё, но минус и плюс не дают в сумме ноль, не уничтожаются взаимно, а вступают в тонкие отношения гармонии. Высшая гармония, божественная музыка, идеальная суть, не достижимая в мире теней на стене.

Лёгкие осторожные шаги, взвешенные решения, что совершает человек, пытаясь приблизиться к ней, порой ни к чему не приводят. Импульсивные решения, интуитивные повороты, которые делает другой в надежде отыскать её, заводят порой в никуда…»

Таро Лабиринта и Игры. 13

Таро Лабиринта и Игры, продолжение. 13 Смерть:

«Повешение вниз головой через определённое время приводит к Смерти. В общем-то, если не занять естественное положение, смерть неизбежна. Для Повешенного уже нет иной судьбы.

 

Ходят упорные слухи, что рождение и смерть — почти одно и то же. Это неправда. Смерть — это только смерть. Исчезновение, прекращение, пресечение чего-либо, что было живым.

Смерть придаёт жизни смысл, и только она. Лишь она не то, чтобы даёт понятия о времени, но является единственным, что заставляет время считать. Лишь только то, что может умереть, живо. Лишь только тот, кто испытывает боль, имеет душу. Смерть и боль — индикатор жизни…»

Таро Лабиринта и Игры. 12

Таро Лабиринта и Игры, продолжение. 12 Повешенный:

«Человек входит в лабиринт — спускается с небес на землю. Мир охватывает его, принимая в свою плотную материальность. Возможно, где-то эта материальность иллюзорна, а где-то истинна. Чтобы увидеть это, нужно сместить привычный угол зрения. Нужно увидеть мир с необычной точки зрения. Поэтому следующий Аркан на пути в срединном мире — Повешенный.

 

Человек рождается (обыкновенно) «вниз головой», выпадая в мир преувеличенных форм и расплывчатых цветовых пятен из темноты, от полузабытья к бытию. Тесное, ограниченное, но надёжное пространство сменяется безграничностью наполненного светом, воздухом и неизвестными ещё смыслами мира. Первое время в голове ребёнка мир выглядит перевёрнутым, и лишь потом встаёт с «головы на ноги» (или наоборот?). И тогда ограничения возвращаются…»

Таро Лабиринта и Игры. 11

Таро Лабиринта и Игры, продолжение. 11 Справедливая Судьба:

«В центре лабиринта бесконечных возможностей Колеса путника ожидает справедливый жребий — испытание Минотавром и персонифицированная Справедливость. Она может быть пугающей или притягивающей, но в любом случае она закономерна. Ибо в центре лабиринта каждого ждёт судьба — справедливая и необратимая. В её руках — Ключ от двери обратного пути. Он достанется тому, кто сумеет повернуть назад, пережив множество испытаний, которые ему готовит мир Колеса.

 

Минотавр — лишь то, за чем прячется Справедливая Судьба, ибо всякое будущее и всякая правда пугают нас; Минотавр — порождение нашей жизни, и только в нас самих его источник…»

Страница 2 из 4
1 2 3 4