Есть только игра. Кажется, что есть что-то ещё, кроме неё, но это не так.
Мы не постигаем реальность, мы постигаем её модель, которую создаём в голове, каждое мгновение апробируя её и уточняя. Там делают все живые существа — познают пространство и создают в голове его карту.
Но мы не ограничиваемся пространством. Мы моделируем отношения и системы. И играем с ними.
Наш вид не вырастает никогда. Возможно, разум без неотении невозможен. Гибкость, свойственная только молодым особям, — доверчивость, любопытство, интерес, страсть к познанию и любовь к игре. У взрослых это исчезает. Главная цель взрослой особи — размножение и защита потомства. В лучшем случае — ещё и его обучение.
Мы продолжаем играть до конца жизни. Это лучшее, на что мы способны.
Притворяться.
Притворяться, что есть вещи, которых на самом деле природа не создавала. Типа чести, или нравственного закона, или любви. Притворяться, что всё имеет смысл, хотя конец уже предрешён и даже дата его известна. Притворятся, пока не поверим в этом раз и навсегда, пока что-то ещё не поверит в это. Что-то такое. Чего на самом деле природа не создавала, зато создали мы.
Истинный опыт мы получаем только в игре. Лишь игра и существует как источник опыта, всё «реальное» состоит из выживания, а игра — это знание, опыт, это отношения, это надстройка. Это моделирование иного мироустройства и вера в невидимые вещи.
Все истории служат основой для получения опыта. Опыта решений, опыта осмысления ситуаций, которые случались с человеком или могут потенциально случится. Рефлексия прошлого, будущего и событий параллельного настоящего.
Истории нужны, чтобы рассказывать нам о людях и об обстоятельствах. Истории долго учили людей тому, как и что они чувствуют, учили рефлексии. Наблюдая за переживаниями и выборами героев, люди лучше понимали себя. Им больше неоткуда было узнать о том, что думают другие, как они чувствуют, узнать, что другие люди — точно такие же, как они сами.
Многое изменилось. Психология стала наукой. Узнать, что и как думают и чувствуют люди, можно от них самих, минуя посредников, можно сделать это прямо сейчас — увидеть и услышать мысли и эмоции абсолютно незнакомых людей. Истории не потеряли эту свою ценность, но всё больше людям кажется, что они с удовольствием послушали бы что-то ещё, кроме баек из нашей реальности.
Чтобы принимать решения в необычных обстоятельствах, нужно моделировать эти необычные обстоятельства.
Самые-самые необычные.
С тех пор, как у нас появилось будущее… Будущее было не всегда.
Сначала времени не было вообще, было лишь вечное возвращение. Круг за кругом, год за годом, всё так же, как было вчера и будет завтра. Только никаких «было» и «будет», одно только «есть».
Если мир и менялся (а он менялся), это происходило так медленно, что люди не успевали это заметить. Истории учили правилам и традициям, они сохраняли накопленное знание, но память о прошлом не существовала, и будущего тоже не было, потому что не с чем было сравнивать настоящее.
Потом появилось прошлое. Настоящее стало отличаться. Древний мир не знал, каким будет будущее, но он знал, что в прошлом царил золотой век, и всё там было иначе. Истории учили об этом: память предков — истинная мудрость, к которой нужно стремиться. В прошлом был тёплый край, где люди ходили без одежды, а еда росла на деревьях, и не было смерти. Правда — два из трёх.
Потом появилось будущее — будущее избавление от ужасного настоящего. «Откровение» — вот главная история об этом. Она давала надежду. Ужасному веку придёт конец, и наступит тот самый потерянный рай. Вот чему учили истории: надежде.
А потом… потом будущее появилось на самом деле. И оказалось, что не избавление от ужасов настоящего оно сулит, а бесконечные, безграничные возможности, открытый космос и миллиарды звёзд.
Теперь истории рассказывают о том, кем мы можем стать, какие новые, совершенно удивительные выборы встанут перед нами. Останемся ли мы людьми, что мы найдём, а что утратим.
Истории рассказывают о том, какими мы могли бы быть, если бы что-то в прошлом пошло иначе, чем в нашей реальности.
Или о том, какие ещё реальности возможны.
Истории рассказывают о том, что нет границ, нет пределов многообразию форм, событий, существ, миров. Что возможность — уже означает существование. Всё, что мы можем вообразить, возможно. И мы должны быть готовы к этому.
Потеряли ли в итоге значение те истории, которые по-прежнему только и делают, что пытаются учить людей, что те должны чувствовать? Я не знаю.
Я знаю только, что этого до обидного мало.
Мало мне, той, кто хочет чему-то научиться. Отыграть для себя ещё одну возможность, ещё одну удивительную историю.
Мало человечеству, у которого есть будущее.
И мало для настоящей игры, той, где мы получаем настоящий опыт и учимся по-настоящему верить в несуществующие вещи, верить в то, что будущее действительно здесь.