— И… на… багровом… — с трудом выдохнул человек, его тело корчилось от боли, — закате…
— А-а, твой секрет во времени суток! Ну, теперь ясненько, — сказал Лу. Затем он убил человека.
— Хм, — заметил Пётр, — а если ты не всё понял? Мы уже ошибались пару раз.
— Найдём ещё одного, — отмахнулся Лу, включая питание атомного атанора. — Их тут целая планета.
— Всего-то колония, — проворчал Пётр, надевая защитные очки. — И зачем я только дал себя в это втянуть?
— Планета, колония… — весело ответил Лу, игнорируя вопрос, — на наш век хватит. Давай, пока ночь молода, сбацаем первую стадию.
С начальным этапом как раз управились до рассвета; первичная материя была жидкой — и чёрной, а как стало светать, Лу поднял температуру, и материя в ловушке закалённого стекла обратилась белым паром. Пётр открыл люк светового фонаря: проходя через пар, солнечные лучи превращались в радугу.
Дальше этой стадии суфлёрами продвинуться ещё не удавалось.
Лишь только солнце полностью поднялось над горизонтом, Лу выключил атанор, и последний — багровый, луч рассвета обратил остывающий пар в красный кристаллический осадок.
— Порошок проекции, — произнёс Пётр с обычно несвойственными ему нотками благоговения.
— О да, — согласился Лу, дрожа от нетерпения. — Раньше я его видел, похож. Сейчас опробуем!
И вдавил кнопку: крышка атанора съехала в сторону. В тот же миг в двери лаборатории забарабанили чьи-то мощные кулаки.
— Планетарная охрана! — заорал Пётр, вытягивая пистолет из кобуры. А Лу не стал больше медлить и, мазнув пальцем по стенкам колбы, слизал порошок. У того был вкус мяты и лакрицы.
Полиции надоело ломиться в двери, и они её просто аннигилировали. Небольшой отряд ворвался в лабораторию.
— Руки вверх и отойдите от атанора! — скомандовал старший офицер.
— Поздно, шеф, — осклабился Лу. — Я теперь не в вашей власти.
И он кивнул на колбу с порошком.
Офицер изобразил удивление:
— Да ну, умник? Скажешь, ты сам нашёл рецепт, постился и молился, приготовился душой и телом к употреблению Камня, как вот он? — офицер кивнул на тело хозяина.
— Причём тут… — успел сказать Лу, прежде чем язык перестал ему повиноваться, сердце стукнуло ещё раз и остановилось, и тело суфлёра почернело, потом побелело и рассыпалось красными кристаллами.
— Идиот, — сокрушённо качая головой, констатировал офицер. — Ну, ты, второй, давай сюда пушку. Думаешь, мы планету от вас, уродов, стережём? Мы вас охраняем, дурачьё.
Пётр покорно дал себя связать. Лучше уж в тюрьму, чем в новое агрегатное состояние.
Когда его уводили, он успел заметить краем глаза, как под лучами утреннего солнца зарастают раны на лице мёртвого хозяина и как тот снова начинает дышать.