— …роса сверкала на пятнах шкуры его, как алмазные звёзды на сводах тронного зала. С жала, выставленного вперёд подобно копью, капала горячая кислота, оставляя чёрные следы на белоснежном мраморе пола. Я выхватил меч и нацелил в грудь виверну, туда, где — клянусь Корой Девы — зияла прореха…
— Простите, этот его сторителлинг долгий, нет? У меня до вечера три кейса, с человечком нужно законнектиться, он ждёт уже…
— Пять минут, Пётр Константинович, пять минут.
— …жёлтая кровь виверна за секунды обратила лезвие меча в ржавчину, что рассыпалась рыжим песком, и лишь рукоять осталась в моей ладони. Виверн, раненный и разозлённый, наступал на меня неумолимо и упрямо, будто море в час прилива. В глазах зверя дрожали искры — то смерть подмигивала мне, обещая скорую встречу…
— Это треш, сорри. Лютый треш. Вы вот его предлагаете на ивент?
— Совсем немного терпения, Пётр Константинович, я прошу вас.
— Я вспомнил в тот миг домик отца, и невысокий холм за ним, и клевер на том холме, клевер, чей запах медвяный как вуаль струился по склонам. И наш старый колодец, вода из которого за день исцеляла любую рану…
— Нет, но я шизею… типа… кто такое будет слушать? Годнее зверьё из шари…ков… эт-то… это что?! Вон там?!
— Конкретизируйте, пожалуйста.
— А вы не видите, что ли?!
— Я наблюдаю множественные эффекты. Мно-жест-вен-ные. Обратите внимание на потолок: алмазы, как и было обещано. А за окном, к примеру, завис тот самый виверн. Обратите внимание на клыки…
— В-ви… верн, точно. Вот он… ох ты ж ё… ё-ёжик без ножек! Это… у него всегда так? Мэджик спитч?
— Удивительнейшие возможности. Мощнейшее ментальное воздействие.
— А как он это? Что за скилл такой?
— Колебания ментального эфира, в некотором роде. Научные тонкости вам ни к чему.
— И какой прайс… хотя… вы присылали, да? Извините, я его того, наверное.
— Не смущайтесь. Маркетинговое предложение я вам пришлю повторно, Пётр Константинович. Всё очень просто: смешные истории дороже волшебных сказок, страшные дороже смешных. Поучительнее ценятся меньше всего, да и не пользуются спросом. Полное погружение, абсолютная безопасность, уникальные переживания.
— Абсолютная? А то устроит он нам перформанс с членовредительством, а потом гендир всех кирпичами заставит… ну вы поняли.
— Абсолютная. Пока соблюдаются договорные обязательства… Да, Ванечка, подожди там, снаружи. Мы обсудим с дядей кое-что, тебе неинтересно.
— Я буду по ту сторону двери охранять ваш покой, учитель. Клянусь Корой Девы!
(пауза)
— И ведь он будет. Милый мальчик, очень серьёзный. Если сражаться — то с великанами, если спасать — то принцессу. Каждый подвиг для него — как настоящий. Реальнее, чем для зрителей. Несправедливости, обмана — на дух не переносит. Считает себя рыцарем. Юный Дон-Кихот.
— Намёк понят. Ну мне нужно ножками до гендира дойти, расшарить этот опыт… гендир у нас… увидите ещё.
— До встречи, Пётр Константинович.
— До свидания… а, чисто инфы ради… а этот ваш благородный Иван… типа, для него это как реал, так он, что, кэш, получается, брать не гнушается за подвиги-то?
— А он и не берёт. Подвиги — и есть награда для рыцаря, цель и смысл его жизни.
— А… как же?..
— А что цель и смысл жизни для меня, «презренного торгаша», — угадайте сами.