Мой бег прервала темнота.
Я помню, как это случилось: я оглянулся проверить, где сейчас Толстый и Тонкий.
Я их так называл: Толстый и Тонкий; Толстый был не толстый, а просто мощный, настоящий качок, но лицо у него было умное, вопреки стереотипам. А Тонкий был как раз тонкий, худощавый, гибкий, среднего роста и тоже с умным лицом. Они не просто следили за мной уже четыре часа, не давая передохнуть; нет, они не скрывались, они надвигались, издавая зловещий скрежет: Толстый — как стены комнаты-ловушки, Тонкий — как острый маятник. В конце концов, они вынудили меня перейти на бег, хотя я долго держался, всё сопротивлялся страху; но потом, да, потом я побежал — через дворцы-колодцы, через арки-ворота, через лабиринты переулков, через старый город; побежал в надежде, если не оторваться от них, то хотя бы заставить их стать похожими на людей, заставить неудовольствие проступить на этих умных лицах; неудовольствие, или усталость, или злость, или азарт; я бежал, а часть меня спокойно рассуждала о метафизике погони, о том, что охотник неизбежно настигает жертву, и тогда она может надеяться только на то, что её загонят в угол, и в ней проснётся что-то этакое, что-то, что всегда просыпается в этих углах, а иначе зачем о них говорить.
Я оглянулся на них и увидел, что они ни капли не отстали, но и не приблизились, чётко выдерживая дистанцию, и лица их не изменились: ни усталость, ни злость не исказила черт.
И вот тогда мой бег прервала темнота: я обо что-то ударился головой.
После темноты ночи, царившей в моём разуме, я открыл глаза и увидел на стене всё тот же круглый золотой циферблат, обрамлённый резным деревом — листья, гибкие стебли и уснувшие бутоны; увидел мягкую утреннюю тень, ложащуюся от часов на бледно-розовую штукатурку стены; и увидел их: Толстый, самодовольно расправив широкие плечи, замер у римской цифры девять, а Тонкий — дрожащая струнка, потерялся между шестёркой и семёркой.
Они всё-таки догнали меня, проклятые неумолимые стрелки. Вытащили из сладкого сна. Выдернули в промозглое рабочее утро понедельника. Безжалостно, бесчеловечно, бессердечно, бессовестно.
Они всё-таки догнали, догнали меня.