Младшие Арканы. Шестёрки

Формула:

6 Жезлов — «внешний огонь» / зависимость действий/решений от земли и воздуха.
6 Чаш — 0 воды, перекрёсток (движение к огню) / 0 чувств/отношений / подземные воды.
6 Мечей — «внешний воздух» / зависимость разума/творчества от воды и огня.
6 Дисков — 0 земли, перекрёсток (движение к воздуху) / 0 ресурсов/транзакций / болото

У Шестёрок оттенок безысходности, или отсутствия выхода, или потерянности, отчаяния; но при всём том, Шестёрки — это также карты надежды на лучшее. И в той ситуации заключения, зависимости, которую они представляют, остаётся тонкая нить, следуя которой, можно найти выход.

Шестёрка Жезлов. Внешний огонь

Как уже говорилось, внешние карты представляют собой бегство или отчуждение и, одновременно, зависимость от внешнего мира. Для более активных (чем Мечи) Жезлов внешняя карта — это карта иллюзий. Карта поиска одобрения и представления его как собственной заслуги.

Был раздут огонь, костёр взвился до небес, поощряемый воздухом. То, что таилось давно, стало самим собой. И обратиться бы огню лесным пожаром, если бы воздух не получил сопротивление земли. Это даже не столько борьба воздуха и земли, сколько нужда для костра в топливе, которое даёт земля. Огонь Туза горит как бы сам по себе, это идеальный огонь; огонь Шестёрки, первой позиции земного «ушка» пути стихии, зависим. Он не разгорится больше, чем ему позволит земля, как бы сильно не раздувал его воздух. Здесь проявляется истинная зависимость огня; если «женские» масти легко признают таковую ещё в идеальном «ушке», не пугаясь своего пути, а двойственных Мечей не пугает рефлексия, то для Жезлов почти невозможно признание слабости. Своё высокое горение они вынуждены считать собственным триумфом, но этот «триумф царя» опирается на «землю» —  сторонников, подданных, солдат, и «воздух» — их веру в его избранность. Жезлы не могут допускать мысли о том, что триумф — результат внешних благоприятных обстоятельств или же одобрения, расположения окружающих. Высота огня восхищает, заставляет направлять смотреть на него снизу вверх, щуриться от яркого света, отступать перед жаром. Но кормят этот огонь вера и добрая воля других.

Шестёрка Жезлов — это карта «внешнего» триумфа. Карта принятия в ряды, одобрения, пройденного испытания / экзамена; карта славы, питающей славу. Карта восхищения окружающих. И всё это достаётся не то, чтобы незаслуженно, но по воле случая. Благоприятное стечение обстоятельств создало триумф, и неблагоприятное может свести его на нет. Прямое положение указывает на то, что человек, в общем-то, сознаёт это. Он может использовать эту ситуацию «на всю катушку» или просто наслаждаться светом и теплом, не забывая, что «внешний триумф» — не слишком уж устойчивая жизненная позиция.

П.п. указывает на то, что человек пребывает в иллюзии собственной исключительности. И, возможно, триумф никак не обеспечен его заслугами.

Шестёрка Чаш. Подземная река

Русло ведёт реку через подземные пещеры тайными ходами к новым местам; пока вода никак не проявляет себя, её движение незаметно наблюдателю, ибо заслонено от его взгляда землёй. Вода течёт глубоко, только изредка приближается к поверхности; там, где это случается, приложив ухо к земле, можно услышать гул, далёкое эхо. Это обещание скорой встречи. Но для самой воды — это ноль; её нет, она не действует, она вне времени. Прошлое и будущее для неё не существуют или же существуют одновременны. Они встретились и не нашли меж собою различий. Шум под землёй — это обещание прошлого, переродившегося будущим. Впереди у реки — огонь, с каким она ещё не встречалась.

Шестёрка Чаш — это карта подземного шума. Эти чувства — что это? Воспоминание или предчувствие, погружение в мечты или пробуждение? Это обещание нового, выросшего из смирения с прошлым. Боль излечена, она стала грустью или забылась; будущая радость, подземный свет уже видны впереди, видны, но не определены. Это карта ранней весны, когда прошлое вот-вот станет пищей будущему. Время холода и сумерек, но и ощущения приближающегося тепла. Старый вишнёвый сад будет цвести ещё раз, потому что жизнь обернулась вокруг своей оси и вновь началась с детства. Отсчитаны уже многие годы, но вдруг их сумма стала близка к нулю. Ещё/уже ничего нет, безвременье, но в этом нет тьмы и горя; так чувствует себя семя, просыпающееся по весне. Путь к Алхимической пропорции открыт.

П.п. говорит о том, что путь затягивается. Будущее придёт неизбежно, но что-то усмиряет скорость воды. Есть препятствие: может быть, страх или слишком яркие картины прошлого, светлые или тёмные. Но рано или поздно это пройдёт.

Шестёрка Мечей. Внешний воздух

Для Мечей внешняя карта означает бегство. Бегство от реальности, да не просто, а сжигая мосты, тайно, в тумане, не видя другого берега. В проводники взяв только мечты и надежды, в ожидании знака верного пути. Никакой реальности, никакой уверенности в чём-либо, только вера в своего проводника. Так было и раньше; Туз Мечей — вера в себя, питающаяся самой собой. Вера и слово двигали горы в то время. Но сейчас они двигают самих себя. В темноте они ищут знак, а горящие мосты указывают им направление, в котором двигаться нельзя. В остальном же — полная свобода.

Вырвавшийся из ловушки и осознавший обман воздух начинает движение. Позади у него — его «машина времени», сожжённый мост, так что он готов двигаться куда угодно, только не туда. Огибая вздыбившиеся горы, проходя реки и озёра, он ищет. Он ищет знак — то, что осталось от прошлого, то, что будет знакомо ему и даст новую надежду. В опустившемся тумане он ищет свет, огненную птицу, несущую ему послание от самого себя. Ведь когда-то он оставил часть себя в мире, и должно же было уцелеть хоть что-то от той части. После пробуждения воздух ищет самого себя, доверяя лишь внутреннему компасу, своему особому проводнику. Но при этом хоть и смотрит лишь в себя самого, движется он, подчиняясь смене рельефа, теплу и холоду земли и воды. И однажды в этом путешествии он приходит к берегу.

Шестёрка Мечей — карта особого места в душе человека. Он не то, чтобы не от мира сего или вне реальности, он не чуждается людей, но всё, что у него есть — это он сам, это мир в его голове, мир знаний или волшебства. Всё, что делает этот человек, — ищет самого себя, путь к себе, путь в темноте или тумане. Везде он ищет знаки, дающие ему ещё немного понимания. Он не одержим целью или идеей, но мало кто может жить рядом с ним, потому что такой человек существует особым образом. Некоторые проживают так жизнь, у других это волшебное состояние — только этап пути. Тогда, ступая на него, они постепенно теряют всё, что раньше было у них или рядом с ними. Оно уходит, исчезает, как прошлогодний снег.

П.п. означает душевное бегство: паническое, хаотичное, вызванное серьёзной и вполне реальной причиной. Справиться с этим в одиночку человеку не под силу. И тогда в качестве проводника ему нужен кто-то ещё, кто проведёт его лодку в тумане к другому берегу.

Шестёрка Дисков. Болото («Скованные одной цепью»)

Слишком много воды; стремясь спастись от огня, земля буквально тонет в воде; проходят года, и недвижимые вода и земля превращаются в болото. Нельзя сказать, что в болоте нет никакого толка, но здесь это — изолированная система, в которой ничего никогда не меняется. Система, обходящаяся раз и навсегда собранными элементами, для иллюзии движения используя их перемещение, замену друг другом. Короче, «болото» здесь — это не особенная важная, сложная и интересная экосистема, а худший вариант значения этого слова, «болото» применительно к социуму; застоявшемуся, потерявшему способность к обновлению, пожирающему самого себя («вторичный продукт» в «Москве 2048» Войновича — утрированная иллюстрация этого процесса; ещё одна иллюстрация — такое же болото видит дон Румата, когда смотрит на «тёмное Средневековье» глазами человека прошлого, живущего в будущем). Лишь новый элемент, с которым земля ещё не встречалась, принесёт перемены. И, несмотря на свою недвижимость, болото всё же перемещается — во времени; воздух — это время, и время меняет всё. Встреча с воздухом станет для земли спасением.

Часто изображаемая на этой карте троица — богатый, бедный и ещё беднее, это три состояния одного и того же человека, полная нищета, редкая удача, относительно достойное существование. Весы говорят о судьбе, о её неумолимости. Здесь, в этой замкнутой системе, в треугольнике нет выхода, болото — кладовая ресурсов, но их нельзя взять, нельзя выделить из грязи. Стоячая вода — это мёртвые чувства, преющая земля — самодостаточный в своём гниении, но не использующий энергию того гниения мир; мир, застывший в одном времени. Каждые n лет в нём открываются внешние врата и с неба падают камни, но потом всё становится как раньше, меняются только исполнители ролей. Кто был богачом, ввергается в нищету, бывший внизу поднимается наверх — до следующих врат.

И всё же Судьбу не отменить. Однажды время возьмёт своё.

Шестёрка Дисков — карта человека в ловушке. В ловушке мира, воспринимая серьёзно который, можно лишь впасть в отчаяние или озлобленность. Здесь нет перемен, любое доброе дело тонет — не во тьме, но в безысходности. Здесь никогда ничего не изменится, здесь реальны лишь цепи.

Но на самом деле это не так. Время — критическая масса светлого, всё же давит на мир и делает его лучше частицу за частицей. Это так; хоть система и кажется неизменной, каждая мысль о лучшем привносит свой вклад в её разрушение. И в прямом положении карта говорит о том, что человек не теряет себя, не теряет света и желания изменить мир.

Но п.п. говорит об его отчаянии и о том, что он вот-вот сдастся.

Таро Лабиринта и Игры

Время — все «тёмные века» Средневековья. Тьма Средневековья — по большей части миф, миф о забвении знаний, о жестокости, точнее о том, что она, жестокость, как и несправедливость, исчезли вместе со Средневековьем. Всё же, это было, в каком-то смысле, «время без времени»; сословия стали совершенно закрытыми, но, даже потеряв всё, человек оставался только собой; прошлое стало будущим, тщательно охраняемым за стенами монастырей; люди ждали лишь конца света, надеясь на спасение; но в окружающей тьме по крупицам собирала себя истина, приближаясь к свету прозрения.

Жезлы. Гордый всадник на рыжем коне и в лёгких доспехах, солнце играет на его панцире и перекрещивается на щите, за ним — его спутники; все они мчатся по весеннему полю, по нежным росткам, вытаптывая их. В самом углу карты, ближе всего к нам — жалкая хижина, на пороге которой прячутся в тени мужчина и женщина.

Чаши. Монастырский парк; молодой монашек, только что-то пропалывавший клумбу, ещё стоит на коленях. Старый монах показывает ему чашку с пером. Для молодого выбрали новое служение — быть переписчиком и хранителем прошлого, которое станет когда-нибудь будущим.

Мечи. Крестоносец весьма потрёпанного вида, в старом пыльном плаще поверх лат, вводит усталую лошадь на паром. Верёвка парома теряется в глубоком тумане, стоящем на реке. Паромщик одет в такой же точно плащ, капюшон накинут на лицо. И фигурой и ростом он так похож на пассажира.

Диски. Парижский la cour des Miracles: цыгане, калеки, нищие, воры, убийцы, шлюхи, парочка поэтов. Человеческое месиво в тесных улочках и двориках. Где-то драка, где-то секс, а на переднем планет трое делят добычу.