Но — сходи, Дон Кихот, с ума!
Сойди, Дон Кихот, с ума!
И всем им, всем докажи,
Что их разуму — грош цена!
Украдкою в круговерть
Тебя украдёт не смерть, —
Тебя уничтожит жизнь.
А смерть — что тебе она!..
К. Арбенин «Carmen Horrendum»
Повешение вниз головой через определённое время приводит к Смерти. В общем-то, если не занять естественное положение, смерть неизбежна. Для Повешенного уже нет иной судьбы.
Ходят упорные слухи, что рождение и смерть — почти одно и то же. Это неправда. Смерть — это только смерть. Исчезновение, прекращение, пресечение чего-либо, что было живым.
Смерть придаёт жизни смысл, и только она. Лишь она не то, чтобы даёт понятия о времени, но является единственным, что заставляет время считать. Лишь только то, что может умереть, живо. Лишь только тот, кто испытывает боль, имеет душу. Смерть и боль — индикатор жизни.
Смерть не несёт очищения и не является достижением, хотя и освобождает место новому; и сама по себе она не имеет значения, не имеет смысла. Но она служит мерилом, она придаёт ценность остальному. В отсутствии смерти жизнь не была бы вечной, ибо быть вечным можно лишь в сравнении. Смерть моментна, потому вечна жизнь.
Нет смысла воспевать Смерть, нет смысла проклинать её, она объективна. Но боль — иное дело. Боль — это яркий свет, разрезающий туман. Она делает зрение слишком острым или, напротив, ослепляет, она заставляет жизнь сопротивляться, убыстрятся, защищаться и противостоять. Страх душевной боли ведёт к эмоциональному и чувственному отупению, и это банальность. Любой дискомфорт тогда становится синонимом боли, а её истинное значение до поры до времени теряется. Боль расставляет вещи по местам, не даёт засыпать, не даёт перестать думать. Мир несовершенен, в нём много зла, много страшных вещей, много несправедливости — и лишь боль от восприятия мира «всерьёз» может провоцировать поступки. Боль и Смерть идут рука об руку. Если у коня Смерти есть имя — это Боль, если у Смерти есть знамя, на нём указано «Боль», если у Смерти есть оружие, то его зовут «Болью». Боль провоцирует исчезновение одних вещей и появление других, толкая людей на действие; боль — реакция на Смерть у тех, кто остался жить. Боль не лечит, не утешает, не сглаживает, она заставляет. Заставляет оживать то, что погружалось в сон. Она вырывает из иллюзорной действительности и бросает в реальность. Вокруг Смерти — аура боли.
Глупо воспевать или проклинать боль, столь же глупо стремится к ней или бежать от неё; Боль объективна. Смерть объективна. Кому дано знание о Смерти, тот знает и о боли. Это создаёт смысл.
Но когда отступает боль — когда Смерть слезает с коня, убирает оружие и опускает знамя, мы видим нечто иное: как за её спиной встают бесчисленные жизненные формы, родившиеся лишь потому, что кто-то уступил им место, и умирающие для того, чтобы жизнь никогда не заканчивалась, чтобы вечно вращалось Колесо. Смысл, о котором говорит Смерть, очень прост: нет смерти, есть лишь трансформация одного в другое, и там, где все мы — часть бесконечности, ничто не проходит бесследно.
Значения:
— Что-то подходит к концу и неизбежно должно исчезнуть.
— Новый приоритет, более сильный, чем предыдущий.
— Боль от потери.
— Болезнь, физическая или душевная.
— Смена прежнего образа жизни, ценностей и знакомств.
— Перемена в жизни, прекращающая связь с прошлым.
— Обстоятельства или события, после которых уже ничто не будет, как раньше.
— Обстоятельства или события, после которых человек исчезает для мира на время.
— Инициация.
— Нечто неотвратимое, неизбежное, то, что нельзя отменить никакими усилиями.
— Страх перед неизбежным, бессилие и безнадёжность (это значение в прямом положении ведёт к смирению, сохранению достоинства и принятию неизбежного; в перевёрнутом — к позору и/или сумасшествию).
— Трансформация в нечто новое.
— Прозрение.
Всё это логично ведёт к серьёзным переменам. Жизнь будет идти дальше, но нечто старое умрёт, чтобы пришло нечто новое. И выбирать, что это будет, человеку не дано: Смерть объективна.
Перевёрнутое положение: всё то же самое, но ведущее к большим потерям. Возможно даже, что старое умрёт, но новое так и не наступит.
Смерть открывает дорогу; этот Аркан — первый этап пути. Чтобы войти во взрослую жизнь, ребёнок должен «умереть», чтобы стать просвещённым, нужно «убить свою мать». Чтобы пришло что-то, что-то должно освободить ему место. Крейг (Боль) заставляет Найтспора пожертвовать Маскаллом («Путешествие к Арктуру») — заставляет душу искалечить тело. Но Смерть — не очищение, Смерть — инструмент. Тринадцатый Аркан — только намёк на оставшиеся. Его получает каждый, но не все понимают. «Что движет историю вперёд по извилистому пути? Утраты, сожаления, горе и тоска.» (Маргарет Этвуд «Слепой убийцы»)
Фигура Смерти неизменно присутствует на этой карте, как бы она не была оформлена и в какие обстоятельства помещена.
В Таро Игры существо на этой карте зовут Смерть, и он — Боль. Его коса невесома и невидима, её можно заметить лишь потому, как искривляются звёзды, которые она заслоняет. На карте — ночь, и земля тоже чёрна — от пепла тел тех, кто умер во время великой битвы. Мир закончился на этом, и должен был ждать возрождения или окончательной смерти.
В Таро Лабиринта мы видим Смерть со спины, на ней плащ-«хамелеон», её фигура различима по искривлению света. Впереди неё — цветущие сады, которые при её приближении вянут и желтеют; там, где она ступает, темнеет и покрывается льдом земля, но за её спиной, тем не менее, уже пробивается новая трава, всё более пышная, чем ближе она к краю карты. На горизонте впереди — смутные очертания города на скале, над морем, и маяка; море неспокойно, возможно, будет буря.
И, надо отметить, что если для Таро Игры самый близкий образ Смерти — это Крейг, то для Таро Лабиринта — планета Кангхор.