Примеры
Итак.
1. Шёлковый призрак (Watchmen) — пример архетипа номер два. Старшая из них, конечно. Необыкновенная женщина, привлекавшая внимание, живущая этим (можно даже говорить в этом случае — «питающаяся этим»). Вся её сила — это поглощённое и «переработанное» внимание публики. И хватило его надолго. Кроме того, она попыталась вырастить себе наследницу, хотя надо сказать, что, по крайней мере на момент событий комикса, её дочка выглядит дура дурой. Но как бы то ни было, мать передала ей свою силу.
2. Мой любимый пример — леди Хизер из CSI LV (http://www.imdb.com/character/ch0011011, http://www.imdb.com/name/nm0164918). Доментрикс, женщина не просто по воле случая повелевающая мужчинами и женщинами, а будто созданная для этого, несмотря на несколько сомнительную профессию (но это скорее проблема вкуса сценаристов). Героиня Мелинды Кларк исполнена достоинства, она привлекает людей своей силой. По сюжету Хизер потеряла дочь и не могла видеться с внучкой, что толкнуло её к попытке самоубийства: её жизнь потеряла смысл. Её кровь, её продолжение значило для неё слишком много.
3. Второй архетип в пору молодости и бесшабашности — это героини Лиззи Каплан. Как и она сама, те три образа, что мне удалось увидеть, были вторым архетипом.
4. Пример на третий архетип. «Советский феминизм». Вот пост Уральской Амазонки, геолога, защищающей вариант «женщина все сама может и не хуже мужчины» (спасибо Грише, нашедшему мне этот пост спустя три года). Положим, сама автор при всех своих жизненных достижениях некоторых вещей просто не понимает, что доказывается уже примерами, на которые она опирается.
В частности, она говорит о своей матери, после войны вырастившей её самостоятельно, о детях, вырастающих в таких семьях. Говорит о послевоенном обществе, где женщины действительно играли первую скрипку, фактически, да, поднимая и восстанавливая это самое общество. Единственное, она упускает тот факт, что делали они это вынуждено. Не думаю, что её мать мечтала провести жизнь в одиночестве, став главой семьи. У женщин, потерявших своих мужчин на войне (иногда, даже не успев узнать об их существовании), просто не было иного выбора, как сохранять и поддерживать мир самостоятельно до того, пока не выросло новое поколение. Собственно, так срабатывает влияние Хозяйки, женской силы человеческого общества. В случае необходимости неразвитый первый архетип поднимается и раскрывается (это повышает рождаемость, в частности), а многие из первого архетипа, к тому же, почти в одно и то же время «эволюционируют» до третьего (это сохраняет общественные связи). Но это — механизм защиты, гомеостаза, это не нормально, напротив — это ответ на катастрофические события. Это защитная реакция покалеченного существа, работа иммунной системы, это процесс выздоровления — но не состояние здоровья. Да, послевоенный мир — хороший пример такой ситуации. Да, здесь социальная активность женщин возрастает. Но вот говорить о том, что это норма, что на это нужно равняться, — значит расписываться в своём непонимании очевидных и простых вещей, т.е. в свой «четвероархетипности». Ладно, на самом деле она очень травмированный первый архетип: «Такая девочка на уровне импритинга воспринимала себя как представительницу доминантного пола. И даже узнав в более позднем возрасте о том, что мир устроен иначе, она уже не могла воспринимать мужчину как представителя доминантного пола, так как ее личная картина мира на уровне импритинга была матриарахальна». Видимо, да, «матриархальный» феминизм для неё остаётся последним убежищем в таком случае. Но, как я говорила, каждый должен делать то, для чего лучше приспособлен. Речь не о том, какой пол «доминантный» или что у женщин «хуже ориентируются в пространстве» (ни мужчины, ни женщины не делают это хуже или лучше, просто по-разному), и не об «уроках социализации по женскому типу» (мать моя женщина, что это вообще за измышленная сущность?), а о том, что смещение природных ролей делает первый архетип несчастным. Когда она пытается стать кем-то другим, тем, кем не является от природы, — без всяких на то внешних причин, просто следуя за той ролевой моделью, которую случай ей предоставил (в данному случае «мать — глава семьи»; мать — была вынуждена это делать и стала, допустим, третьим архетипом; дочь — нет, и осталась той, кем родилась), она становится несчастной и испуганной. Гриша говорит, что в терминах его мира, она очень боится богинь, отвечающих за рождение. Я бы сказала, что она боится смотреть в зеркало. Впрочем, её отражение — и есть богиня, отвечающее за рождение.
5. Диалог Т* и Оливии. Т* — ведьма, второй архетип (ведьма, видимо, самая настоящая), Оливия — пятый архетип. Взгляд изнутри, так сказать. Второй архетип не очень хорошо говорит о первом; пятому нравится слушать второй.
6. Лиза Хант, автор Animal Divine Tarot — пятый архетип. Я читала её блог и её книгу, я видела её колоды. Она мне нравится.
7. Да, если заговорили о леди Хизер, то стоит, анализируя героинь CSI дальше, упомянуть и Кэтрин (одно то, что её называют только полным именем никаких «Кэт» и «Кэтти», о многом говорит), которая есть хороший пример третьего архетипа в современном западном обществе.
8. О, «Москва слезам не верит». Подведём итог ранее сказанному: Катерина — третий, Людмила — первый. А вот Антонина — второй, чего в фильме совершенно не видно. Чтобы понять это и увидеть, нужно читать книгу сценариста, которую он выпустил, когда про секс уже можно было писать.
9. «Мемуары гейши» — история пятого архетипа в восточном обществе; фильм в частности ужасен потому, что играет героиню недоделанный первый, которая вообще не понимает, о чём история.
10. Существует большой пласт литературных, сказочных и мифологических героинь, воплощающих в себе четвёртый архетип. Многие из этих историй повторяют базовый сюжет о ведьме, использующей детей против их отца. Иногда остаётся только мотив ведьмы, убивающей детей (сказки про Гензеля и Гретель и Ивашку, Рапунцель и Белоснежку и проч.). Причём в нашем варианте этот сюжет можно сравнивать с распространённым предложением, где яснее прослеживается эхо источника. Баба-Яга пытается съесть Ивашку, вечного пастушка и «сына» Скотьего бога, Бога зверей, Рогатого; Ивашка вызывает у неё ненависть уже как маленький человек, сын людей. В то же время Баба-Яга в сказках выступает и как совсем иной персонаж, Ведьма, часто — мать Василисы, а значит, второй архетип, богиня; во многих старых сказках она вовсе не старуха, а зрелая красивая женщина, покровительствующая героям. Та ли эта женщина, что пытается съесть Ивашку? Или это деградация второго архетипа, бездетная, злая, мстительно пожирающая детей Воло и Вач обладательница четвёртого архетипа?
В некоторых историях мифологическое предложение выходит ещё более распространённым. Такова, например, легенда об Артуре, о его сестре Моргане и их сыне Мордреде. Моргана, заранее отказываясь от передачи своей силы, становится последней ведьмой в роду. Она ненавидит Артура, героя, короля, наследника Императора-Хозяина. Она выбирает изощрённый способ уничтожить сводного брата, рожает ему сына и растит Мордреда в ненависти к отцу, растит его для мести. Сын — её живое оружие. Эта ненависть-любовь приводит Артура к смерти / вечному сну.
Миф о Медее — это ещё более распространённое предложение. Медея, ведьма, хранительница тайного знания, жрица Гекаты, помогает Язону, герою, забрать принадлежащий ему артефакт («Золотое Руно» отсылает одновременно и к Хозяину, и к Солнцу). Она любит Язона, считает его солнцем, рожает ему детей. Чем и что там думает Язон, не очень ясно, но в этой истории в какой-то момент он начинает выглядеть мифическим дураком. И его предательство мгновенно обращает любовь Медеи в ненависть столь глубокую, что она забывает себя, превращается в свою тень, обретает черты четвёртого архетипа; убийство детей — не только месть Язону, это ещё символ отказа от передачи силы. После этого она окончательно становится четвёртым архетипом.
Детоубийство, конечно, — не обязательный признак того, что это история о четвёртом архетипе. Брунгильда в «Старшей Эдде» убивает своих детей от второго мужа, чтобы отомстить за смерть Зигфрида. Брунгильда, однако, — третий архетип, не очень далеко отошедший от первого. Она руководствуется примерно теми же соображениями, что и самки животных, убивающие тех новорождённых, которые кажутся им нежизнеспособными.
Современное прочтение «Беовульфа», последний — рисованный, фильм, тоже воспроизводит «миф Морганы», что лишний раз говорит о его живучести (и актуальности?). Последняя ведьма (об этом прямо говорит старый король; в оригинале Грендель и его мать — последние из рода Каина; мы также можем представить её потомком Лилит — матери всех демонов) мстит героям, в чьих жилах течёт божественный ихор, околдовывая их, рожая им сыновей-чудовищ (и делая героев после этого бесплодными). Забавно, что согласно авторам фильма, старый король, в котором ихора было поменьше, смог «родить» только монстра Гренделя, а вот от Беовульфа произошёл Дракон-оборотень.
Последняя ведьма всегда ненавидит героев, потому что те слишком похожи на Отца и точно так же предпочитают совсем других женщин (наверное, похожих на Мать).
Ещё один интересный пример преломления образа злого божества, производящего чудовищ, — Унголианта, паучиха, сожравшая по наущению Мелькора-Моргота волшебные деревья Валинора, а после породившая племя гигантских пауков, живших в Долине Ужасной Смерти.
11. Героиня книги «Смерть — это все мужчины» Татьяны Московиной — потомственная ведьма (о чём она случайно оговаривается, рассказывая о бабушке), единственная дочь, постоянно мысленно разговаривающая с отцом (или Отцом), о котором мы ничего не знаем; слишком умна и слишком несчастна, да к тому же люди, встречающиеся ей на пути, в большинстве своём нечестны и недобры, а мужчины, которых она видит, почти всегда глупее и хуже её. В жизни это была бы какая-то удивительно несчастливая череда совпадений, конечно. Но в то же время, нельзя сказать, что сама героиня не виновата в своей судьбе: она притворяется не собой, она врёт окружающим и миру, она изрекает сентенции, в которые не верит. У неё нет надежды, поэтому всё заканчивается плохо. (Правда, надежда редко спасает.) И вот внутри неё растёт её двойник, та, кто вырвется, когда почувствует слабину и найдёт повод — мелкое предательство, последнее в длинной цепи. Та, другая, загонит героиню во тьму и займёт её место, а потом убьёт её тело и прихватит с собой весь мир. Это очень грустная и страшноватая история медленного выгорания шестого архетипа с несчастливым, но закономерным концом.