Навигатор запутался в просёлках. Предлагал свернуть туда, где высоко поднимались мшистые сосны.
Нелли ещё раз проверила бумажную карту: красная точка, рядом выведены координаты, почерк прямой, простой, и не скажешь, что ведьмин.
Нелли бросила машину и пошла пешком.
Егор сел на камень, закрыл глаза, отдыхая от морока. Стоит поднять веки, и как перед грозой навалится тяжесть, а под ногами завьётся мохнатая серая нить, указывая дорогу.
От морока ныл левый висок, подёргивалось веко. Егор удивлялся: как ведун всю жизнь терпит такую боль?
Стряхнув крошки, он тяжело поднялся, посмотрел вниз: нить была тут как тут. Подёргиваясь, звала за собой.
Злата оказалась не такой, как думалось Нелли. Кондиционер пашет на износ, за стёклами плавится июль, а от ведьмы исходит прохлада. Лицо спокойное, макияжа нет, ногти стрижены коротко, никаких украшений. Всех странностей — тату-спираль на руке.
Злата выслушала её: вся жизнь, мол, наперекосяк, будто где-то свернула не туда. Ведьма прикрыла глаза, а потом вспыхнула спираль — оказалась не татуировкой вовсе.
— Есть место… — тихо сказала Злата. — Доберёшься — исправишь всё.
У ведуна глаз намётан: Егор брёл мимо, не разбирая дороги, — топиться шёл. Старик поднял ладонь, сжал кулак, Егор и встал, ноги поднять не мог.
Взгляд у ведуна был — как ледяная игла.
— Помогу тебе, — не предложил, приказал.
Егор вскинулся:
— Время вспять повернёшь?
— Минувшее не исправить, а грядущее — можно.
— А взамен? — спросил он хрипло.
— Сочтёмся как-нибудь…
Под ногами захлюпала жёлтая вода. Впереди лежало болото. По навигатору же ещё метров десять, и она у цели.
Нелли оглянулась: опускался вечер, лес мрачнел на глазах. Найдёт ли она дорогу обратно? И что там, впереди?
Нить оборвалась. Кончик её дрожал, стучал по земле. Егор прощупал палкой путь, поставил ногу на кочку. В трёх шагах дальше светилось… что-то. Висела в воздухе белая паутина, издающая тихий, грустный звон.
Когда воздух вдруг раскалился, Нелли закашлялась, согнулась пополам от боли. Сердце зашлось, она хрипло заскулила, сглатывая обожжённым горлом, и упала навзничь. Над ней зависли цветные разводы. Сотни переплетённых нитей, а в них…
…из паутины смотрело лицо — вытянутое, узкое, с огромными рыбьими глазами…
…зелёное, гладкое, инопланетное…
…поддерживаемое шеей-стебельком, ниже — слабые плечики…
…висящие, налитые груди, достающие до земли, широкое тело, толстые ноги…
…водяница подплыла к нему в своей паутине…
…склонилась, и…
Они увидели друг друга сквозь годы: как в зеркало заглянули. Одна и та же душа, два воплощения.
А существо задумалось. Они слышали: оно сравнивает, взвешивает всё:
неудачный развод
засуха
выкидыш
пожар
авария
смерть при родах
брат потерял ноги
мёртвый младенец
тишина…
Тишина.
«Из двух ущербных судеб можно склеить одну».
Егор понял: вот то грядущее, что можно исправить. Его же время ушло. И… уступил.
Водяница кивнула. Его жизнь затрепетала в тонких ладошках, распалась, часть уплыла далеко вперёд, часть вернулась домой, в уплату ведуну, и последняя, самая малая стала серебряной нитью в паутине водяницы.
И всё погасло.
Нелли открыла глаза.