Клетка открыта

Неона поняла вдруг, что женщина смотрит на неё саму через тот же осколок. Лицо торговки пошло красными пятнами, взгляд, только что ленивый и равнодушный, наполнился ужасом.

— Змея… — прошептала она сдавленно, а затем заголосила, перекрикивая базарный шум:

— Змея! Люди добрые, спасайтесь! Здесь змея!

Неона попятилась, не понимая, что происходит. Она не испугалась — змей она не боялась, главное, не трогать их, и они не тронут тебя, так она всегда думала.

И почувствовала вдруг мягкий удар по затылку, а затем осколок оторвался от её ладони и растаял, шипя и дымясь…

В каменном мешке хор голосов был едва слышен. И всё же — голоса долетали и сюда, таяли под выпуклым потолком, скатывались тяжёлыми каплями со сталактита в центре и падали на макушку сталагмита.

«Когда они соединятся, наступит тьма», — с ненавистью сказал Неоне стражник с рябым лицом, вталкивая её в камеру. Наверное, это было четыре дня назад — столько раз мерк и воскресал белый свет за окном… за узкой щелью, забранной решёткой. Было ещё одно окно — отверстие под потолком, на другой стене, но через него не поступало никакого света.

По стенам камеры сбегала вода, собиралась в лужицу в выемке, но никогда не переполняла её, уходила куда-то ещё. Справа и слева от двери были две ниши, в первой стоял ночной горшок, а во второй… что-то пряталось в сумраке. Неона боялась рассматривать это — нечто очень большое, чёрное, гладкое, давящее, занимающее своё место, точно знающее своё предназначение.

Она проводила дни, лёжа на ветхом одеяле и всматриваясь в светлоту за окном-щелью. Этот белый свет был её единственным развлечением. Он никогда не менялся, всегда ровный и одинаково яркий, даже в начале и конце дня, и она думала, что это и есть самое главное. Предсказуемость.

На пятый день она услышала, как зашуршала темнота во втором окне. Оттуда на неё кто-то посмотрел, она это почувствовала и съёжилась.

— Мы с тобой соседи, — раздался шёпот. — Мы можем дружить.

— Нет, — прошептала она в ответ. За стеной в темноте наверняка пожали плечами.

На следующий день через тёмное окно к ней прилетел камень. Зелёный, прозрачный, с белыми прожилками и застывшим в его центре цветком. Камень был теплее её дыхания, и Неона не смогла выпустить его из рук. В тот день белый свет за окном мигнул раз или два. Или, возможно, это она мигнула, отвела на мгновение взгляд.

Через два дня сосед зашептал снова:

— Они говорят, что ты змея. И я должен держаться подальше.

— Кто? — равнодушно спросила Неона.

— Стражники. Рябой и Косой.

Она засмеялась, и камень, который она сжимала в ладони, потеплел ещё немного.

— Ты знаешь, почему они зовут меня змеёй? — спросила она на следующий день.

— А ты разве не она?

— Я не знаю, что это значит, — после паузы ответила Неона.

— Я расскажу. Но ты должна смотреть на меня, — заявил сосед.

Она же в тот момент, как обычно, уставилась в светлое окно. Откуда он мог это знать?

— Посмотри на моё окно, — попросил он.

Неоне не хотелось отводить взгляда от света, но сосед каким-то образом понимал, что она делает. Вряд ли она смогла бы его обмануть. И со вздохом она поднялась и повернулась в сторону тёмного окна.

— Змеи, — зашептал сосед, — поглощают свет городов. Свет белого источника. Он манит их, притягивает. Заставляет идти за ним. Они всегда его находят. Когда-то эти люди жили на поверхности. Потом пришли змеи. Они высасывали луч за лучом. Земля стала покрываться тьмой. Люди собрали последний свет в солнечные кристаллы. Ушли под землю. Змеи редко спускаются сюда. Людям здесь безопасно.

— Ты сказал «эти люди». Почему?

— Я не один из них, — он засмеялся, хрипло и тихо. — Поэтому я здесь.

Изумрудный камень грел ладонь Неоны, пока она думала о том, что услышала. Она не была змеёй, иначе бы знала об этом. Но как убедить Рябого и Косого? Как ей выбраться на свободу… ведь нельзя же провести остаток жизни внутри каменной полости, как этот цветок, навсегда застывший… нельзя?

Или можно? Разве ей плохо здесь? Она раскрыла ладонь и посмотрела на камень. Удивительно, но цветок внутри него завял и почернел.

Прошли ещё дни, она не знала, сколько точно. Сосед говорил с ней — он бывал в разных местах континента и островов и рассказывал Неоне об интересных вещах, но она почти никогда не могла потом вспомнить, о чём шёл разговор. Она иногда смотрела на свет, но иногда и во тьму, и слушала тепло камня, и всё гадала, как мог умереть цветок внутри кристалла.

Потом наступило сумрачное утро — белый свет дрожал, как будто его источник всё никак не мог разгореться. И Неона тоже дрожала, видя это, слишком пугающей была мысль остаться без света. Во тьме. С той страшной вещью, что поджидала в нише у двери. И с соседом, который… кем он был, в конце концов? Может быть, это он змея, поэтому и сидит здесь.

Ей стало стыдно. И чем больше она думала об этом, тем неуютнее себя чувствовала. Пусть сосед и не мог прочесть её мысли, но она-то знала, как обидела его.

Она подошла к стене с тёмным окном, прижалась и прислушалась. Вот снова далёкий хор («Это поёт солнечный источник»), вот стук её сердца, но больше ничего. Ничего не слышно за стеной. Тогда она запрокинула голову и позвала:

— Ты слышишь меня?

— Свет гаснет, — тут же откликнулся он. — У тебя в камере есть столб? Тот, что соединяет вверх и низ?

— Тут есть сталагмит и… — она обернулась: сталагмит и сталактит срослись, хотя это не могло произойти так быстро. Наверное, всё дело в песне, в проклятом хоре, что никак не умолкнет.

— Они отмеряют твоё время, — грустно сказал сосед. — Время заканчивается, тогда источник умирает.

— Почему моё время? Это ведь время источника, правда же? — она дрожала, спрашивая это, будто уже знала ответ.

— Чтобы оживить источник, нужна змея. Нужно вспороть ей брюхо и выпустить свет. Весь, что она поглотила за время жизни. Тогда можно зарядить источник снова. Они скоро придут за тобой, — он шептал быстро, как будто чувствовал уходящее время кожей.

— Но я не змея! — закричала она.

Сосед затих. Потом она услышала странные звуки: будто когти скребли камень, срывались, но упрямо вцеплялись в него снова. Она не отводила взгляда от тёмного окна. И когда на секунду тьма в нём изменилась, приняв форму круглой головы, Неона замерла. Во все глаза она рассматривала соседа, человека или нечеловека, который уже много дней был рядом с ней. Хотя увидела она не так-то много: силуэт, тёмный провал рта и блестящие, не очень-то человеческие глаза. Потом темнота снова стала темнотою.

Она позвала его, но ответа не было.

Неона лежала у стены, разделяющей их камеры, когда белый свет погас окончательно. Она думала, что не переживёт этого, но всё вышло наоборот: темнота придала ей храбрости. Неона поднялась, положила ладонь на стену:

— Ты ведь слышишь меня, — сказала она. Он по-прежнему молчал.

«Если за мной всё равно сейчас придут, — подумала Неона, — я должна понять, что это». Она двинулась к двери, держась за стену, пока не наткнулась на нишу с той чёрной вещью. Неона ощупывала её, впитывая в себя гладкость, холод, резную крышку, металлические замки, ручки, чтобы поднять ящик, взгромоздить на плечи и нести…

За дверью раздались знакомые шаги — Косой, слегка прихрамывая, брёл по коридору, как делал это каждый день, принося еду. Но сейчас он шёл к Неоне не за этим.

— Наверное, настало время прощаться, — громко сказала она, оборачиваясь туда, где по её мнению было тёмное окно. — Ты был мне другом, и когда они занесут надо мною ножи, когда принесут меня в жертву, я буду думать о тебе. Сжимать в руке твой подарок и вспоминать, потому что тогда мне не будет так страшно. Прощай и…

— Камень, — его голос прозвучал глухо и отчаянно. — Используй его. Косой откроет дверь — брось камень на пол. Я помогу тебе. У меня есть власть над водой. Я дам тебе спастись.

— Ты пойдёшь со мной? — от вспыхнувшей надежды, от волнения и радости у неё перехватило горло.

Сосед не ответил: лязгнул засов на двери.

Неона отпрыгнула в сторону и выпустила камень из рук. Он начал светиться ещё в полёте, наливаясь глубоким тёмно-синим, и она увидела, что на месте погибшего цветка внутри кристалла растёт новый, на глазах выпускает листья и бутоны, и из-под его корней уже хлещет вода.

Страницы ( 3 из 5 ): « Предыдущая12 3 45Следующая »