Земля — нулевая стихия / точка отсчёта

Сперва воскресенье:

Сама не знаю, о чём собираюсь написать.

(Когда-то это было о том, что Земля всегда больше остальных трёх Элементов; что это не перекрёсток, а крест с вытянутым основанием; что Север — горизонтален, это всегда долгое плато, а Юг, Восток и Запад быстры и резки; что Смерть — совсем не то же, что Чума, Война и Голод, она непобедима, потому что победа над ней не нужна; будущее всегда больше того, что уже случилось; но всё это такие… обрывки, мало кому нужные; корень множества ветвей, но он в земле, он потаённый, и этого достаточно; теперь я не знаю, что собираюсь написать.)

Но так это и работает — мой мозг. Мне не нужно знать.

Мои схемы абсолютны и подробны.

Они гибки и в любой момент могут быть пересмотрены.

Потом вторник:

(Но как это вообще работает? Я еду в метро с двумя пересадками на Ваську (можно с одной, но с двумя быстрее; это старый паттерн, ему шестнадцать лет — эти повороты, переходы, длина эскалатора, это движение, старый, давно рассчитанный маршрут, в какой вагон сесть, через какой переход идти; и пересадка на Техноложке — паттерн ещё древнее, берёт начало в том году, когда школа всё, а финёк только начинается; в общем, это память, что никогда не исчезнет, она записана в теле, там пребудет до конца; и можно не думать о пути, а думать о другом), и я думаю о том, что сверки — это просто внешняя совесть, она всегда была у человечества, и это не так уж плохо, хоть и противненько, как сказали бы Эл или Гардарика, это именно противненько для тех, кто сам больше и страшнее всего этого — всего этого цацканья, всей этой гиперопеки. А вот происходящее в Хелтер Скелтер — совсем другое.

Это ничего для вас не значит, но много значит для того, над чем я работаю сейчас.

И потом сразу, или до, или одновременно я думаю о том, что в истории про Зеркальную королеву нужен пролог. Он написан лет пять назад. Это не совсем пролог, но теперь им будет, это правильно, он будет называться «реальность Овидия, версия два», это то, что было последним из триггеров, последним, с чем не смог справиться один из героев, последним, что породило события, о которых и пойдёт речь в истории. Катастрофу.

(И Дитя ночи тоже вызывает катастрофу, потому что когда утуре растут, они забирают очень много.)

(Я всегда пишу о катастрофах. Из тех, что раскалывают Срезы Мультивёрса. Это мысленные эксперименты — что если. Описания плоскостей огромной многомерности. Мне так проще думать — когда много переменных, но важны даже не они, а связи между ними.

В качестве переменных могут быть и люди — обычно это люди… обычно это разумные существа… обычно это существа и сущности, обладающие восприятием, вот так — но вообще могут быть и апельсинки. Ведь важны именно связи (элементы формируются связями — опытом).

Важна паутина отношений и её колебания.)

Так это устроено. Одновременно несколько течений.

Я думаю ещё над одним рассказом, но не могу сказать, над каким.

Несколько схем, и я наблюдаю их колебания.

В Адаптациях Земля (земля) — это точка отсчёта. Это узел, из которого исходят несколько фигур. Точка отсчёта всегда Земля. В конце концов, это моя любимая планета.

(Я помню: на идеокинезисе мы стоим. Это разминка, но она не так уж проста. Просто стоять тяжело. Нужно говорить себе о том, что ты просто стоишь, чтобы не создавать внутри себя движения. Постепенно всё смещается, занимает природное место, а не то положение, которое создал опыт.

А потом ты говоришь себе: я орган восприятия Земли. Я щуп. Я стебелёк с глазом. Я мембрана. Я нечто, что не имеет названия. Я здесь, чтобы реальность преломлялась через меня. Я создана гравитацией. И я возвращаю благодарность за это, когда интерпретирую реальность единственным, уникальным образом. Я — орган восприятия Земли.

И эти слова рождают ощущение полёта. Движения в безбрежном (буквально же) космосе. Вот ещё одна связь и её колебания.)

Моя связь со средой, моя биология — всегда моя точка отсчёта.

#10. ***

…зелёная вода захлёстывает борт; слушая указания инструктора, мы заваливаемся на левый бок, и волна бьёт байдарку в дно, а течение протаскивает через порог. Впереди «бочка», и в ней мы неизбежно перевернёмся, увы, нашего умения недостаточно, чтобы пройти её без последствий. Вода захлестнёт, прибьёт ко дну, а спасжилет немедленно вытолкнет наверх, и вот тут надо будет ухватиться за байдарку и с удивлением обнаружить, что весло ещё при тебе, («не упустить весло» — это безусловный приказ телу), залезть в байдарку и подумать: «Кайф».

…зайдя поглубже в воду, я ложусь на спину. Вода подхватывает тело и, медленно покачивая, тихо сносит по течению. В ушах — только шум воды, в поле зрения — безоблачное синее небо и блеск солнца, в воздухе — всё тот же запах воды. Пятнадцать минут совершенного счастья.

Башенка "#10. ***" (рассказ)

…вдохнув ночь, свежую, терпкую, пахнущую кострами, я нахожу на небе Полярную звезду. Я могу найти только её, Арктур и Вегу, но мне хватает. Названия условны, созвездия условны, звёзды вечны — по сравнению с коротким сроком моей жизни. Ночь тоже вечна, и вдыхать её — всё равно, что дышать счастьем.

…посреди февраля над замёрзшей землёй проносится ветер. Первый ветер, приносящий в этом году запах не льда, а моря, воды. Это запах весны; весна приходит в середине февраля, между вьюгами, под сумрачным небом, закрытым плотными облаками, в тот день, когда ветер начинает пахнуть морем.

Вода, воздух, небо… чувствовать, видеть, дышать. Несколько мгновений точно знать, что ты есть, — этого достаточно.

Таро как вдохновение: The Enchanted Map Oracle

Иногда я чувствую, что пришло время обновить свою коллекцию. 🙂 Услышать новые голоса.

Когда это случилось в очередной раз (некоторое время назад) и я выбрала колоды, с которыми хотела бы поработать, среди них оказалась такая, какую я раньше бы не взяла. Не соответствующая моим обычным вкусам — не тот стиль, совсем не Таро, показушно нью эйджевская и даже такую слегка в духе «диагностики судьбы с бубном». Такой она казалась на первый взгляд, но я почувствовала, что она мне нужна.

А в таких вещах интуиция — самый верный проводник.

И да, оракул «The Enchanted Map» Колетт Барон-Рейд (Colette Baron-Reid) оказался для меня прицельно про то, о чём я люблю думать и писать, колода точно легла в ту же область моего внутреннего пространства, где обитают дискурсы Т.О.П., письменных практик, медитации, философии телесности и восприятия и т.д. — всего, что работает с самопознанием и познанием других людей.

Моё восприятие карт колоды «сдвинуто», если сравнивать его с восприятием автора (с тем, что написано в сопровождающей оракул книге). Сдвинуто именно в ту самую сторону — в сторону телесных переживаний и опыта их восприятия. И мне и было бы интересно поработать с образами этих карт именно в такой области.

Для иллюстрации того, как выглядит колода и как я воспринимаю её значения, несколько примеров. Карты Гений места, Намерение, Сила и Слушанье:

Описание значения каждой карты автор предваряет ключевой фразой. читать дальше «Таро как вдохновение: The Enchanted Map Oracle»

Убывающая луна

Перевод. Оригинал опубликован в блоге Eileen Troemel.

«Убывающая луна — это почти полная луна, но не совсем. Она начала сокращаться после полнолуния, но пока освещена её большая часть. Это фаза луны, когда вы переключаетесь с того, чтобы посылать энергию вовне, к тому, чтобы заглядывать внутрь себя, ища, что работает хорошо, а что нужно поменять. Вы привнесли во всё позитивную энергию растущей луны. Теперь время использовать эту энергию, чтобы очистить жизнь от шелухи. Что нужно изменить? Даже самый уравновешенный и позитивный человек может иметь проблемы, которые нужно отпустить. В то же время вы принимаете, что некоторый хаос неизбежен, и вам нужно просто проехать по этой ухабистой дороге. Эта фаза — о маленьких изменениях и подготовке к отпусканию негативных аспектов вашей жизни. Эти медитации помогу вам начать процесс» (из «Лунных аффирмаций»)

Согласно наступившей фазе луны, пришло время для маленьких перемен. Что плохого вы можете сделать или сказать о себе? Останавливаетесь ли вы напротив зеркала и говорите: «Мне не нравится ______» — заполните пробел. Я делала так часто. Мне не нравится, как выглядит моё лицо, никогда не нравилось. Лучшим, что я могла бы сказать о моём лице, было: у меня симпатичные брови и уникальный цвет глаз (ореховый, коричнево-зелёный такой).
Я заметила, что мои собственные негативные высказывания влияют на моё настроение, восприятие себя. Однако в 52 тяжеловато отпустить годы негативных высказываний. Моим первым шагом стало понимание, что я не обязана ожидать от себя молочно-белой кожи и всего такого. Я покрыта веснушками — лицо, плечи, руки. Веснушки везде. У меня нет идеальных форм. У меня лишний вес, и мой недостаток затрудняет для меня физические тренировки.
Отпуская вечное недовольство собственным лицом, я поняла, что уникальна. Я выгляжу, как я. Никто больше во всём мире не выглядит, как я. Если мне нравится та, кем я являюсь, то мне нужно прощать себе то, как я выгляжу.
Убывающая луна — хорошее время для отпускания негатива. Один из методов этого, который я практиковала, — это визуализация, когда я вижу себя стоящей, с каждым вдохом я вижу песчинки негативных представлений о себе и то, как я подтягиваю их к себе. С каждым выдохом же я вижу, как они опадают.
Эта фаза луны — напоминание мне об отпускании негативный вещей, которые я чувствую по поводу себя и говорю себе. Для меня это время избавления и воспоминаний о хороших вещах.
После убывающей луны наступает последняя четверть, время оценки самых глубинных убеждений. Избавление от негатива во время убывающей луны помогает мне обрести объективный взгляд на то, во что я верю, и нужны ли мне какие-то улучшения в этом.
Всё это о нахождении равновесия между позитивной и негативной энергиями. Использование этой части месяца для отпускания и рефлексии о том, кто я есть и во что я верю, помогает мне найти точку равновесия. По крайней мере, на какое-то время.»

Оригинал

Про опознание чувств

Какое-то время назад я попала в ситуацию, породившую во мне некое чувство. Именно «некое», потому что я могла назвать его признаки, но никак не могла подобрать ему имя.
Я не понимала, что именно это за чувство, хотя могла описать и что со мной происходит, и что бы могло мне помочь прожить его. И я также знала, что мне необходимо назвать его хоть как-то; я не знаю, с чем связана такая потребность. Возможность, это тоже продолжение нашей тяги к упорядочиванию всего, с чем мы соприкасаемся. Мы созданы противостоять энтропии, и во многом мы неплохо с задачей справляемся. Так или иначе, мы находим в хаосе паутину, чтобы надёжно в ней повиснуть.

Итак, вот что я чувствовала и ощущала тогда:
— на телесном уровне это было распирающее в груди и верхней части живота давление; идущее изнутри, начинающееся сразу под нижними рёбрами, чуть-чуть выше солнечного сплетения, дурное, горячей и тёмное ощущение, желающее выбраться наружу по горлу, исторгнуться криком и словами, заглушить то, чего не должно было быть; оно выходило и выходит наружу — фразами, речами, которые я произношу в пустоту, и мне это нужно;
— у меня также было учащённое сердцебиение, чуть более шумное и резкое дыхание, чем обычно, и, возможно, мои ноздри слега раздувались в такие моменты;
— помимо давящего ощущения в груди и верхней части живота, я чувствовала зажим там, где шея переходит в затылок, в основании черепа; и холод, бегущий по плечам к локтям;
— я могла назвать эмоции, которые составляли это сложное чувство: желание восстановить справедливость, изумление, отторжение и неверие;
— и наконец, я знала, чего хочу: чтобы тот, кто стал источником этого, понял, что нельзя так обращаться с людьми. Не со мной конкретно; удивительно, но мне во многом было всё равно; я знала, что права, и знаю это до сих пор. Это чувство было основано на желании отстоять других, защитить их, и до сих пор это меня удивляет; удивляет, что я не испытываю что-то подобное ради себя, себя я чувствую вполне защищённой.

Две недели назад мы начали эксперимент с дистанционным А.Д.; и на третий день из меня вышло то, что варилось всё это время. Я нашла слово. Я узнала, что так выглядит мой гнев.
Гнев.
Вот что это было и есть. Он ещё не ушёл полностью, хотя та сессия стала для меня облегчением. К концу процесса я ощутила и другое чувство, утолившее первое, — жалость. Жалость к тому, кто столько упускает, кто ищет и не находит. Об этом я тоже напишу, это одна из вещей, над которыми я думаю постоянно и которые периодически включаю в сюжеты.
Сейчас же я размышляю о том, что даже постоянно и специально учась понимать себя, различать свои реакции, слышать, что с тобой происходит, ты всё равно можно наткнуться на что-то столь сильное, или глубокое, или давнее, что не сможешь дать ему имя. Не сможешь понять, что это и почему оно приходит к тебе. И что же с ним делать.
Узнавать собственные чувства — с этим навыком мы должны рождаться? Или это одна из вещей, которым приходится учиться и, может быть, всю жизнь? Мы теряем это, взрослея, оглушённые миром? Или, напротив, мы только-только достигли той стадии, когда начинаем учиться этому специально, когда понимаем, что этому нужно учиться, и когда мы стали достаточно сытыми, чтобы вообще иметь возможность задаваться такими вопросами?
Я пока не знаю ответов, но мне очень интересно, куда это всё ведёт.

Анархия и конец подчинению

(Перевод. Оригинал опубликован в блоге Joanna van der Hoeven.)
Следование природоориентированной традиции, такой как друидизм, восхитительно в плане возможностей и благотворно в целом, если мы выходим за пределы нашей эгоцентричности и работаем в направлении служению нашей среде, богам, предкам, местным духам. В традициях такого рода нет требований относительно веры во что-то. Здесь нет сверхъестественного. Есть только природа, благословленная природа, прямо перед нашими глазами. Увиденное мы интерпретируем исходя из наших ощущений, не верований, только желания получать опыт, учиться, думать и создавать по-настоящему глубокие, вдохновляющие отношения.
Такой род традиции, такой род размышлений означат, что друидизм отличен для каждого. Это также означает, что мы принимает опыт других в традиции и нет ничего верного или неверного, по сути, только интерпретации и опыт. В друидизме нет литургий. В то же время мы находим их корни в ландшафтах и культуре, которые мы можем почитать и изучать, так чтобы это работало для нас в нашем индивидуальном прочтении. С точки зрения несогласия с другими точками зрения кое-что в друидизме кажется смущающим и вызывающим недоумение, но с другой стороны это источник великой свободы.
Боги в друидизме — это боги природы, одновременно и природного мира, и человеческой природы (и того, что находится вне её). Это силы природы, которые без должного к ним уважения могут убить, ранить или разрушить. Любовь, желание, дождь, буря, ветер, солнце, снег, лёд, война, рождение, смерть: всё это боги. Хотя это не те боги, перед которым мы склоняемся в почтении к некой религиозной иерархии. Боги природы — те, с кем мы вместе работаем, чтобы должным образом существовать в экосистеме. В природе также нет иерархии; концепция пищевой цепи чисто человеческое изобретение, заставляющее людей чувствовать себя высшими существами, которые имеют право эксплуатировать все формы жизни, находящиеся в цепочке ниже. Акула, что плавает вместе с вами в океане, имеет иную точку зрения на эту так называемую пищевую цепь. То же касается плотоядных вирусов или лесного пожара.
Если мы верим в некую иерархию, тогда мы должны подчиняться облечённым властью. Друид знает, что нет никакой власти некого сверхсущества над нами. Есть только силы природы, с которыми мы работаем, отношения с которыми создаём, которых пытаемся понять, так что мы можем идти по жизни с бóльшим осознанием и лёгкостью. Если мы подчинимся силам природы, мы погибнем. Если мы подчинимся океану, как говаривал мой учитель Рысь, мы утонем. Нет места для такого рода поведения в друидизме. Есть только отношения.
Заботятся ли боги о нас? Без понятия. Я спорила с обоими мнения по этому вопросу и в нынешнем году осознала, что я больше ничего не знаю. И в этом незнании есть благословленная свобода. Всё, что я знаю: дождь идёт, солнце сияет, луна вращается вокруг земли, заставляя моря совершать их цикл. Есть ли что-то из этого забота? Важно ли вообще, заботятся они или нет? Если это неважно, если мы не нуждаемся в их заботе, тогда мы просто можем жить. Если мы нуждаемся в их заботе, тогда не ищем ли мы что-то вне нас самих, некую гарантию того, что всё будет хорошо? Будто ища некую форму родительской заботы, мы можем хотеть, чтобы кто-то поддерживал нас, дал нам руку, сражался бы с плохими вещами и прогонял их прочь. Или мы просто работаем с другой силой, что имеет целостный взгляд на мир, к которому мы стремимся, и пытается работать с нами, чтобы создать такой мир? Вот ещё одна сторона: мы можем также хотеть, чтобы некий авторитет говорил нам, что делать. Но относительно этого, по крайней мере, у друида другой взгляд.
Мы можем молиться богам или говорить с ними с целью попытаться разобраться в ситуации, но мы знаем, что они не собираются решать наши проблемы за нас. Мы можем работать с силами земли, воздуха, огня и воды или царством земли, моря и неба, чтобы понять, как мы можем придать нашей жизни глубокий смысл, но в конце концов в том, как мы проживаем наши жизни, и лежит реальная магия и сила трансформации, а вовсе не в помощи внешнего авторитета. Даже если некий доброжелательный источник или божество присматривает за нами, заботится о человечестве, мы всё ещё можем делать то, что можем, чтобы улучшить нашу жизнь с помощью собственных навыков и опыта в первую очередь. Мы не можем оставлять это на некую внешнюю силу за пределами нас самих; поступая так, мы отпускаем чувство ответственности за свои действия. А в таком мы точно не нуждаемся в сегодняшнем мире.
Анархию часто видят как хаос, недостаток организованности или структуры. Когда мы применяем её к глубоким отношениям с миром вокруг нас, однако, сама основа таких отношений трансформирует это слово в освобождение от иллюзий. Мы больше не цепляемся за веру в высшую силу, будь это божество, правительство или начальство. Вместо этого через реальные отношения мы видим, как мы работаем и живём, создавая экосистему, что благополучно функционирует и вполне устойчива. Мы не ищем авторитета ни в чём, лишь сотрудничества. Природа — великий учитель, и она говорит об уважении, а не подчинении в каком-либо смысле.
Мы должны обращаться к самоуправлению, управлению себя только собою. Мы должны принимать личную ответственность за свои действия, мысли, слова и деяния. Когда мы начинаем думать о таких вещах, мы можем тогда распространить это самоуправление на то, чтобы увидеть, как мы можем работать в своей собственной экосистеме без иерархического значения авторитета, без осуждения или борьбы за власть. Но сначала мы должны прийти в согласие с собой, ослабить ограничения своего эго, прежде чем мы привнесём это в мир вокруг. Иначе речь по-прежнему будет идти об ожидании власти или уровне авторитета, что может / не может быть поставлен под сомнение. Мы должны задаваться вопросами обо всём, в первую очередь о нас самих, наших убеждениях, отношениях, жизнях и лишь после этого об остальном мире. Так мы становимся активными членами экосистемы, нежели пассивными пассажирами в этой гонке. Мы работаем, сотрудничая с другими существами для общей пользы.
Анархия требует от нас думать.
Мы можем требовать себе позицию лидера или находиться в ней время от времени, мы понимаем, что лидерство неэквивалентно иерархии. Стая скворцов движется вместе, как одно целое, но следует за действиями одного скворца, танцующего месмерический танец в небе, демонстрируя навык, отрабатывая акробатические трюки против хищников, упиваясь радостью быть живым. Стая гусей ведома одним, что летит впереди группы, но позиция лидера всё время меняется, позволяя одному отдохнуть и дать другим возможность вести. Когда гусь болен или ранен, другие оставят стаю и останутся подле него, до тех пор пока тот не выздоровеет или не умрёт, и тогда воссоединятся со стаей так быстро, как смогут. Это лидерство без иерархии, без власти авторитета. Делается то, что должно быть сделано, без властных игрищ и контроля.
Мы знаем, что не все источники понимания власти в мире разделяют ту же моральную или этическую основу, что и мы. Но если мы принимаем личную ответственность за самих себя, мы можем работать над переменами и трансформацией на личном и фундаментальном уровне, на которых у нас есть абсолютный контроль. Я повторюсь: личную ответственность. Не как нация, раса или вид. Мы не можем навязывать другим единый путь делать что-то, поскольку наш путь правильный, а лишь можем принимать ответственность за свои индивидуальные действия, своё собственное время на этой планете. Мы не можем просто безропотно следовать тому, что другие говорят или делают, думают или как ведут себя, поскольку мы разумные, свободно мыслящие индивидуальности. Нет единого способа делать что-то, нет единого авторитета, которому мы должны подчиняться, нет единой мерки для всех. Мы чтим душу каждого создания, что встречаем, и в процессе мы также по-настоящему изучаем истинную ценность сотрудничества, будучи активными, нежели пассивными. Мы учимся слушать, работать с другими, изучаем искусство сострадания. Мы понимаем, что культурное и социальное влияние на этику и мораль может быть различным и что всё, что мы можем сделать, это работать над тем, чтобы стать настолько лучше, насколько это возможно, жить собственной правдой и быть в этом примером, который необходим нынешнему миру. Именно здесь и только над этим мы и имеем контроль.
В этом истинная сила анархии и конец подчинению.

Снова Юнг

О том, где же живёт Тень, и о коллективном бессознательном:

«Необходимая реакция коллективного бессознательного выражается в архетипически оформленных представлениях. Встреча с самим собой означает прежде всего встречу с собственной Тенью. Это теснина, узкий вход, и тот, кто погружается в глубокий источник, не может оставаться в этой болезненной узости. Необходимо познать самого себя, чтобы тем самым знать, кто ты есть, — поэтому за узкой дверью он неожиданно обнаруживает безграничную ширь, неслыханно неопределенную, где нет внутреннего и внешнего, верха и низа, здесь или там, моего и твоего, нет добра и зла. Таков мир вод, в котором свободно возвышается все живое. Здесь начинается царство «Sympaticus», души всего живого, где «Я» нераздельно есть и то, и это, где «Я» переживаю другого во мне, а другой переживает меня в себе. Коллективное бессознательное менее всего сходно с закрытой личностной системой, это открытая миру и равная ему по широте объективность. «Я» есть здесь объект всех субъектов, т.е. все полностью перевернуто в сравнении с моим обычным сознанием, где «Я» являюсь субъектом и имею объекты. Здесь же «Я» нахожусь в самой непосредственной связи со всем миром — такой, что мне легко забыть, кто же «Я» в действительности. «Я потерял самого себя» — это хорошее выражение для обозначения такого состояния. Эта Самость (das Selbst) является миром или становится таковым, когда его может увидеть какое-нибудь сознание. Для этого необходимо знать, кто ты есть. Едва соприкоснувшись с бессознательным, мы перестаем осознавать самих себя. В этом главная опасность, инстинктивно ощущаемая дикарем, находящимся еще столь близко к этой плероме, от которой он испытывает ужас. Его неуверенное в себе сознание стоит еще на слабых ногах; оно является еще детским, всплывающим из первоначальных вод. Волна бессознательного легко может его захлестнуть, и тогда он забывает о себе и делает вещи, в которых не узнает самого себя. Дикари поэтому боятся несдерживаемых эффектов — сознание тогда слишком легко уступает место одержимости. Все стремления человечества направлялись на укрепление сознания. Этой цели служили ритуалы «representations collectives», догматы; они были плотинами и стенами, воздвигнутыми против опасностей бессознательного, этих perils of the soul. Первобытный ритуал не зря включал в себя изгнание духов, освобождение от чар, предотвращение недобрых предзнаменований, искупление, очищение и аналогичные им, т.е. магические действия.

С тех древнейших времен воздвигались стены, позднее ставшие фундаментом церкви. Стены обрушились, когда от старости ослабели символы. Воды поднялись выше, и, подобные бушующим волнам, катастрофы накатываются на человечество. Религиозный вождь индейцев из Таоспуэбло, именуемый Локо Тененте Гобернадор, однажды сказал мне: «Американцам стоило бы перестать теснить нашу религию, потому что когда она исчезнет, когда мы больше не сможем помогать нашему Отцу-Солнцу двигаться по небу, то и американцы, и весь мир через десять лет увидят, как перестанет всходить Солнце». Это значит, что настанет ночь. погаснет свет сознания, прорвется темное море бессознательного. Первобытное или нет, человечество всегда стоит на пограничье с теми вещами, которые действуют самостоятельно и нами не управляемы. Весь мир хочет мира, и все снаряжаются к войне согласно аксиоме: si vis расеm — para bellum — возьмем только один пример. Человечество ничего не может поделать с самим собой, и боги, как и прежде, определяют его судьбы. Сегодня мы именуем богов «факторами», от facere — «делать». Делатель стоит за кулисами мирового театра, как в больших, так и в малых делах. В нашем сознании мы господа над самими собой; нам кажется, будто мы и есть «факторы». Но стоит только шагнуть сквозь дверь Тени, и мы с ужасом обнаруживаем, что мы сами есть объект влияния каких-то «факторов». Знать об этом в высшей степени малоприятно: ничто так не разочаровывает, как обнаружение собственной недостаточности. Возникает даже повод для примитивной паники, поскольку пробуждается опасное сомнение относительно тревожно сберегавшейся веры в превосходство сознания. Действительно, сознание было тайной для всех человеческих свершений. Но незнание не укрепляет безопасности, оно, напротив, увеличивает опасность — так что лучше уж знать, несмотря на все страхи, о том, что нам угрожает. Правильная постановка вопроса означает наполовину решенную проблему. Самая большая опасность для нас проистекает из необозримости психических реакций. С древнейших времен наиболее рассудительные люди понимали, что любого рода внешние исторические условия — лишь повод для действительно грозных опасностей, а именно социально-политических безумий, которые не представляют каузально необходимых следствий внешних условий, но в главном были порождены бессознательным.»

Трикстер и Тень

Один из любимых моих образов в концепции К.Г. Юнга — это Тень.
Отпечаток самых древних представлений о мире, выражение самых примитивных реакций, тёмный проводник, никогда не оставляющий нас. Несмотря на кажущуюся негативную природу, Тень — не зло, не наша «тёмная сторона», он родился в то время, когда тьмы и света и их вечной борьбы не существовало (да, я, говоря о Тени, чувствую необходимость использовать мужской род). Тень — выражение нашей «доразумности». В нём действительно может быть нечто очень неприятное, «плохое», неодобряемое обществом (открыто), прячущееся в темноте алькова, желаемое, но запретное, и т.д. В него же вливается всё то, что мы отрицаем в себе, что стараемся заглушить и забыть.
Парадокс в том, что чем больше мы отодвигаем Тень в тень, чем больше стараемся закрывать на него глаза, отмежеваться от него, тем сильнее он становится.
Люди всегда интуитивно знали, как соединяться с Тенью с наименьшим вредом для себя. Как и многие другие вещи, мы делаем это в игре. «Давай поиграем», — это любимые слова Тени. Карнавал, колядки, ролевые игры — территория Тени. Там мы можем познакомиться с ним, а значит и с собой, поближе. Услышать ту часть себя, которая не меньше остальных имеет право голоса.
В конце концов, если не знать Тень в лицо, не смотреть ему в глаза, то однажды он выйдет наружу, и это окажется для нашей сознательной части крайне неприятным сюрпризом. Особо сильно подавляемые Тени, в конце концов, захватывают власть над хозяином.
И если вы не знаете Тень, что сможете ему противопоставить, когда, тщательно сдерживаемый и подавляемый, он однажды вырвется на свободу?

Кстати говоря, Юнг полагал, что в основе появления Тени лежит архетип трикстера. В этом смысле, я думаю, трикстера можно понимать как Тень, обитающего в коллективном бессознательном.

«…основная тема трикстера возникает не только в мифической форме, но проявляется так же наивно и достоверно у ничего не подозревающего современного человека, — всегда когда он чувствует себя во власти досадных «случайностей», которые с явной злонамеренностью препятствуют его воле и его действиям. Тогда он говорит о «порче» и «сглазе» или о «законе подлости». Здесь трикстер представлен противотенденциями бессознательного, а в некоторых случаях — своего рода второй личностью более низкого и неразвитого характера, наподобие тех личностей, которые вещают на спиритических сеансах и вызывают все те феномены непередаваемо ребяческих шалостей, столь типичные для полтергейста. Думаю, что я нашел подходящее определение для этого компонента образа, назвав его тенью. На цивилизованном уровне об этом говорят, как о личной «оплошности», «промахе», «ложном шаге» и т.д., которые потом берутся на заметку как недостатки сознательной личности. Мы больше не осознаем того факта, что в карнавальных обычаях и им подобных присутствуют пережитки коллективного образа тени, доказывающие, что личностная тень частью происходит от нуминозного коллективного образа. Под воздействием цивилизации этот коллективный образ постепенно разрушается, оставляя трудно распознаваемые следы в фольклоре. Но его главная часть внедряется в личность и становится предметом личной ответственности.»

«Трикстер — предтеча спасителя, и подобно последнему является Богом, человеком и животным в одном лице. Он — и нечеловек, и сверхчеловек, и животное, и божественное существо, главный и наиболее пугающий признак которого — его бессознательное. По этой причине его покидают товарищи (очевидно, люди), что, по-видимому, указывает на отставание его уровня сознания от их. Он настолько бессознателен по отношению к самому себе, что его тело не является единым целым; две его руки бьются одна с другой. Он отделяет от себя свой задний проход и поручает ему специальное задание. Даже его пол, несмотря на фаллические признаки, не определен: он может стать женщиной и выносить ребенка. Из своего пениса он создает всякого рода полезные растения, что указывает на его исконную сущность творца, так как мир создан из тела Бога.
С другой стороны, он во многих отношениях глупее животных и раз за разом попадает в дурацкие переделки. Хотя на самом деле он не злой, он совершает ужасающе жестокие поступки просто из-за бессознательности и покинутости. Его заточение в животном бессознательном подтверждается случаем, когда его голова застряла внутри черепа лося, а следующий эпизод показывает, как он вышел из этого положения — засунув голову сокола себе в прямую кишку. Правда, почти сразу же после этого он возвращается в прежнее состояние, упав под лед; его раз за разом обманывают животные, но в конце ему удается провести коварного койота, и это возвращает ему его свойство спасителя. Трикстер представляет собой первобытное «космическое» существо, обладающее божественно-животной природой: с одной стороны, превосходящее человека своими сверхчеловеческими качествами, а с другой — уступающее ему из-за своей неразумности и бессознательности. Он также не ровня животным ввиду своей чрезвычайной неуклюжести и отсутствия инстинктов. Эти недостатки свидетельствуют о его человеческой природе, которая не так хорошо приспособлена к окружающей среде, как животные, но взамен этого обладает перспективой значительно более высокого развития сознания благодаря огромной тяге к знаниям, что должным образом подчеркивается в мифе.»

«Так называемый цивилизованный человек забыл о трикстере. Он помнит его лишь образно и метафорически, когда, раздраженный своим собственным неумением, он говорит о судьбе, сыгравшей с ним шутку, или о заколдованности вещей. Он вовсе не подозревает, что его собственная скрытая и на первый взгляд безвредная тень обладает свойствами, опасность которых превосходит его самые необузданные мечты. Как только люди собираются большими группами, что ведет к подавлению индивидуальности, тень приходит в движение и, как показывает история, может даже персонифицироваться и найти свое воплощение.
Именно губительная идея о том, что в человеческую душу все приходит извне и что она рождена tabula rasa, ответственна за то ошибочное убеждение, что при нормальных обстоятельствах индивид находится в полном порядке. Ибо тогда он обращается за спасением к государству и заставляет общество платить за свою неумелость. Он думает, что, если бы еда и одежда доставлялись бы бесплатно к порогу или если бы все имели автомобили, ему бы открылся смысл существования. Это — детское недомыслие, вырастающее на месте бессознательной тени и оставляющее ее неосознанной. Из-за этих предрассудков личность чувствует себя полностью зависимой от своего окружения и теряет всякую способность к интроспекции. Тем самым ее этический кодекс замещается знанием того, что позволено, положено или запрещено. Как при таких обстоятельствах можно ожидать, что солдат будет оценивать приказ, полученный от старшего, с этической точки зрения? Он ведь еще даже не знает о том, что способен к спонтанным этическим порывам и к их осуществлению, — даже тогда, когда этого никто не видит.
С этой точки зрения мы можем понять, почему миф о трикстере сохранился и развился: как и многим другим мифам ему приписывали терапевтическое действие. Он удерживает более ранний низкий интеллектуальный и моральный уровень перед глазами более развитого индивида для того, чтобы тот не забывал, как дела обстояли вчера. Нам нравится думать, что то, чего мы не понимаем, нам никогда не пригодится. Но это не всегда так. Человек редко понимает одной только головой, а первобытный — и подавно. По причине своей нуминозности миф непосредственно воздействует на бессознательное независимо от того, понятен он или нет. И то, что традиция его постоянного воспроизведения прервалась не так давно, объясняется его полезностью. Однако объяснение затруднено двумя противоположными тенденциями: это, с одной стороны, — желание избавиться от более раннего состояния, а с другой — не забыть его. Очевидно, Радин, как следует из его слов, также почувствовал эту сложность: «С психологической точки зрения можно утверждать, что история цивилизации в значительной степени является описанием попыток забыть о трансформации из животного в человеческое существо». Несколькими страницами ниже он говорит (указывая на Золотой век): «Таким образом, упорный отказ забыть — не случаен». И так же не случайно то, что как только мы пытаемся сформулировать парадоксальное отношение человека к миру, мы вынуждены противоречить сами себе. Даже наиболее просвещенные из нас поставят рождественскую елку для своих детей, не имея ни малейшего представления о смысле этого обычая, и постоянно пресекая еще в зародыше все попытки объяснения. Просто изумляешься, когда видишь, как много так называемых суеверий царит в наше время как в городе, так и в деревне, но если взять человека и спросить его громко и четко: «Вы верите в привидения, в ведьм, в заговоры и колдовство?», то он будет с негодованием отрицать. Сто против одного, что он никогда не слышал о таких вещах и считает все это вздором. Но втайне он все равно верит в это, так же, как и обитатель джунглей. Наша публика о таких вещах знает очень мало — все убеждены, что в нашем просвещенном обществе этот тип суеверий давным-давно искоренен; и вести себя так, как будто вы никогда не слышали о таких вещах (о вере в них не может быть и речи), является частью всеобщего молчаливого соглашения.
Но ничто никогда не исчезает бесследно, тем более кровавая сделка с дьяволом. Внешне это забыто, но ни в коем случае — внутри. Мы ведем себя как жители южных склонов горы Элгон в Восточной Африке, один из которых сопровождал меня половину пути в буш. На развилке тропинки нам попалась новенькая «ловушка для привидений», прекрасно устроенная в виде маленькой лачуги возле пещеры, где он жил со своей семьей. Я спросил его, сделал ли он это сам. Он отрицал, обнаружив при этом сильнейшее замешательство и утверждая, что только дети занимаются такими «заклинаниями». После этого он пнул лачугу ногой, и она рассыпалась.»

О термине «embodied mind»

На русский можно перевести примерно как «воплощённое сознание». Речь идёт, во-первых, о неразрывности, неразделимости тела и сознания (граница между ними условна и нужна лишь как инструмент для формулировки идей, например), во-вторых, о том переживании целостности, который, я думаю, знаком многим, практикующим ТОП.

«В современной философии сознания появляется новое представление о телесной природе сознания (embodied mind). Телесность сознания отнюдь не означает отрицания идеальности его продуктов, но указывает на необходимость учёта телесных детерминант духовной деятельности и познания. Необходим целостный подход «тело-сознания»: сознание отелеснено, воплощено (embodied mind), а тело одухотворено, оживлено духом. Подвижность духа означает подвижность тела, и наоборот. Сила и здоровье тела поддерживает силу и здоровье духа, верно также и обратное. Дряхление тела сопровождается истощением духа, и наоборот».

«Если раньше гносеологии говорили, что познание теоретически нагружено (т.е. то, что мы видим, во многом определяется имеющимися у нас теоретическими представлениями), то ныне, в рамках современных эпистемологических представлений, можно утверждать к тому же, что познание телесно нагружено».

«Телесное сознание не просто активно, оно энактивировано (enacted): сознание выполняет свои конгнитивные функции в действии и через действие. Через действия, двигательную активность формируются когнитивные способности живого организма, как в онтогенезе, так и в филогенезе.

Сенсомоторный смысл телесного Я раскрывает Д. Легранд. Телесное Я не просто наблюдает за действиями со стороны и даже не просто является зачинщиком действий, оно само и есть чувствование и действие. Тело есть «та точка, в которой конвергируют действие и восприятие… На телесном уровне иметь дорефлексивное самосознание означает испытывать на опыте когерентность действия и восприятия».

«Сознание является операционально замкнутой системой, т.е. одновременно и отделённой от мира (фильтры сознания), и соединённой с ним (открытость миру). Оперциональная замкнутость является условием когнитивной и креативной активности сознания.»

«Автопоэтичность работы сознания – это его непрерывное самопроизводство, поддержание им своей идентичности через её постоянный поиск и её становление. В автопоэзисе всегда есть не только сохранение состояния, но и его преодоление, обновление. Можно, пожалуй, говорить и об автопоэзисе мысли, что означает наличие в ней вектора на самодостраивание, изобретение и конструирование, достижение цели и построение целостности. Познание автопоэтично в том смысле, что оно направлено на поиск того, что упущено, на ликвидацию пробелов.»

Е. Князева «Телесная природа сознания»

Рефлексия (или осознанность, что, на самом деле, здесь одно и то же), проявляется и умственно, и телесно — одновременно и нераздельно.

Воплощённая духовность: Тихое место

(Оригинал опубликован в блоге Yvonne Aburrow.)

Тихое место*

Важная часть практики воплощения** — это переживание себя как части мира. Как говорят экоактивисты: «Мы не защищаем природу, мы — природа, защищающая себя».
Действительно удачный способ переживания себя как части природы — это включение в свою практику «тихого места». «Тихое место» — это место на природе, где вы можете с комфортом устроиться минут на пятнадцать. В это время вы замедляете дыхание, успокаиваете разум и слушаете звуки вокруг вас: шелест ветра в листьях, текущую или падающую воду, птичье пение. Вы возвращаетесь на то же самое место регулярно и таким образом настраиваетесь на это конкретное место и его звуки, энергии, дух, сезоны и настроения.

Эдриан Харрис, пишущий о практики воплощения, описывает метод тихого места так:

«Время в вашем тихом месте — это медитация, позволяющее тоньше настроить вашу сенсорную осознанность. Постепенно паттерны природы становятся прозрачными, и со временем вы впадаете в состояние «глубокого чувствования места» (по Паттерсону). Такая тонкая воплощённая коммуникация с одним избранным местом может создать паттерн священных взаимоотношений с миром.»

Uti-seta

Практика тихого места схожа с древней языческой / магической практикой «сидения снаружи», известной как uti-seta.*** Это практика общения с духами земли****, которая должна была использоваться только в случае особой необходимости в помощи или ответе.

Лидия Хелясдоттир отписывает uti-seta так:

«Начните с осознания себя и всего вокруг вас. Поместите ваше внимание в деревья и камни, в корни, над которыми вы сидите, в ветер в деревьях, в запахи. Осознавайте по одной вещи, думая: «Я вижу это, я слышу это, я обоняю это, я ощущаю вкус этого, я чувствую это». Затем перейдите к двум вещам, затем к пяти. Сосредоточиться на пяти разных запахах довольно трудно, особенно если вы меняли позу, но это полезная вещь. Итак, первый этап — это действительно осознать себя и всё вокруг вас. Делайте это, глубоко дыша.
Затем вы сужаете внимание на том, что внутри вас. Если на вас надет плащ, то в этот момент накиньте капюшон. Сужайте внимание до тех пор, пока не перестанете замечать ничего вокруг вас, и пытайтесь найти ядро в центре вашего существа, весь путь в него, вниз. Действительно сжать внимание так, чтобы остались только вы. Ваш путь туда может занять десять или пятнадцать минут, а нахождение там — час или больше. Затем вы расширяете ваше внимание наружу, но при этом пронизываете границы своего тела так, что теперь вы осознаете всё вокруг вас, но уже не как нечто отдельное. Именно в такой момент легче всего общаться с духами, и умершими, и кем бы то и чем бы то ни было. И в течение ночи вы можете провести пять, шесть или дюжину таких циклов.»

 

=====================

* The sit spot — букв. «место для сидения».

** Здесь — практика осознания себя, своего тела, разума и т.д. (как единого целого).

*** úti-setur (úti-setor) —мн. число от úti-seta (букв. «сидеть снаружи (вне дома)»), один из видов гадания в германо-скандинавской традиции. В Исландии úti-setur обычно совершались на перекрестках в горах, в Норвегии в лесах, а некоторые исландские источники упоминают кладбище, как место для занятий подобной практикой. (источник)

**** А конкретно с «landvættir».

Невиртуальность

А вот это во мне сопрягается с тем понятием невиртуальности, которое я придумала:

«Наиболее креативная часть сна — это сон со сновидениями, называемый парадоксальным сном, который регистрируется как сопровождающийся быстрым движением глаз (стадия REM — rapid eye movement). В этих фазах сна «создаётся пространство, которое можно использовать не сразу и не непосредственно, но где можно тренировать воображение, переосмысливать, переформулировать. Это — форма повторения, которая позволяет испытывать новые возможности»… Возврат к старому есть способ прорыва к новому, способ активизации креативных потенций сознания».
Е. Князева «Телесная природа сознания»

Некое пространство — виртуальное в том смысле, что существует лишь моментно, до той поры, пока ему уделяют внимание, становится невиртуальным, становится самосуществующим, поддерживаемым памятью и наблюдением тех, кто его создал.
Со снами это работает: у меня лично существует пространство снов. Достаточно единое, в котором я могу назвать и выделить несколько «местностей». Проще всего возвращаться в него в момент засыпания, более того, оно всплывает само. Но при желании я могу обратиться к нему и наяву.
Меня очень интересует, возможно ли создание, разделение и поддержание такого пространства группой людей (видимо, очень хорошо взаимодействующих друг с другом).

Про рефлексию, осознанность и целостность

«Жить, познавать и творить означает быть целым, сохранять свою самотождественность. Механизм поддержания самого себя — это круговая причинность, или, как его называет Ф. Капра, сетевой паттерн. Телесное сознание не только организует самое себя, но и само на себя ссылается, строится через отношение самореферентности. Оно не просто черпает информацию из внешней реальности, но и создаёт новые связи внутри самого себя, а также связи себя со средой, одновременно отделяющие его от среды и встраивающие в неё. Оно «не обрабатывает информацию, но, наоборот, творит некий мир в процессе познания».

Е. Князева «Телесная природа сознания»