Продолжаю рассказ про «Другую химию».

Что там можно найти:
— истории нескольких людей — то ли друзей, то ли сообщников, каждая из них — маленькое отражение эпохи;
— странные события, истинный смысл которых героям придётся отыскивать по крупице;
— мир, переживший алхимическое превращение (как говорят);
— разгадку, потерянную память и любовь.

Узнать больше на сайте | прочесть на Литмаркете.

На картинке: статья из журнала середины 30-х. Так себе тогда представляли «прогрессивное лечение» (хотя лечить «растения» было не от чего, талант — не болезнь). Как в нашем варианте истории прогрессивным считали электрошок, лоботомию и ледяные ванны.

И последняя из пятачка волшебных историй (я чувствую, что это любимая, потому что — ну конечно же — самая печальная; как время, и существование, и то, что проходит, но оставляет следы).

«Последние» — история об одной ошибке и потерянной душе. Когда-то давно Дети Туманов и их спутники прибыли в человеческий мир и расселились в нём, и много веков длилось их время. Потом пришёл день, когда осталось из всего странного народа людей и животных только двое.

сайт | литмаркет | автор.тудей

Продолжаю с фейскими историями. Вторая из коротких историй отправилась на самиздат.

«Яркий свет по дороге домой»: рассказ о дороге сквозь волшебный лес, о Лесном царе и (разумеется) возвращении домой.

Литмаркет | Сайт | Автор.Тудей

Настал момент (а затянулся он на… много, намного дольше, чем я думала), когда я начинаю (наверняка, медленно) дублировать рассказы с сайта на Литмаркет.
Решила начать с fairytales, фейских историй, потом двинусь к фантастике или странным вещам, маленькими шажками, маленькими паками… Да, фейские истории. Пять маленьких историй.
Первым будет «Последний Пэк».

Сайт: | Литмаркет

Я доделала обложку, так что теперь это официально: «Колыбель 2.9» написана, прочитана, закончена. Необъятная во многих смыслах.

=====

Функция нарратора — отбирать события, создавая историю. Нарратор принимает решение, какой она будет (а автор — каким будет нарратор, каким будет его опыт, определяющий восприятие).

Если оглянуться назад, то события жизни кажутся рекой, неуклонно стремящейся от истока к исходу. Все события складываются в конкретное, определённой, увиденное нами именно-таким-и-никаким-другим русло. Кажется, всё вело к одному, всё работало на это, всё было нужно.

Автопоэзис. Так называется это в философии и психологии. В эпистемологии, когда она исследует, как мы познаём самих себя.

Мы познаём самих себя через автопоэзис: наблюдая за руслом, отбирая события. Рассказывая себе, кто мы такие.

Мы меняем прошлое, рассказывая себе о нём. Так, например, работают письменные практики с травматическим опытом. Факты неизменны, а события — нет. События — это рассказанный факт, а рассказ всегда зависит от восприятия нарратора. Люди меняют свою жизнь, рассказывая самим себе собственную историю иначе. Учатся видеть собственную ценность.

Если оглянуться назад, увидишь, как события формируют русло реки. Мы не властны над истоком, но мы создаём русло. Наблюдаем его, и оно следует за нашим фокусом, за точкой сборки.

Я действительно оглядываюсь, и мне кажется, что река течёт медленно (медленнее, чем мне бы хотелось) — и слишком быстро. Что события… что события ничего не меняют, а скачок что-то затянулся, а времени… времени нет.

Мне кажется, что где-то русло свернуло не туда, что нужно было принимать решение десять, пятнадцать лет назад. Что в моей руке две двойки и ещё какой-то мусор.

Если я сдвину точку сборки, если мой фокус сместится, увижу ли я что-то ещё? Нечто, что прямо сейчас закрыто слепым пятном? Услышу ли я верные слова, замечу ли я знак?

Во мне ли дело, или с самого начала на равнине истории моя река оказалась там, где просто не могла пробить русло иначе?

Но вот что я знаю: мне хватило двух слов — «фокус» и «наблюдатель» — чтобы за n лет придумать и написать нечто вот такого масштаба. И я дочитала это в давешнюю пятницу [20-го сентября 😄], и оно мне всё ещё нравится. А значит, каким бы ни было это русло, хоть какая-то его часть прошла по верному пути.

Уже не новый, но всё ещё самый, гм, отстранённый мой рассказ. С тех пор, конечно, я написала «Восьмое поселение» (например) или «Заброшенную станцию» (хе-хе, «Заброшенная станция»… да). «Цикл» всегда был очень простым по идеи и очень, как бы это, закрытым по структуре. Аутичным.
Таким и остался.

«Взгляд со стороны:

В городе появились голубятни. Год назад их было совсем немного, а этим летом — в каждом десятом квартале стоит голубятня, на каждой двадцатой крыше — маленькие и большие стальные клетки, где воркуют пёстрые глупые птицы.

Мода, как всегда, внезапно родилась и внезапно затихла. А сотни голубей оказались на свободе.

Теперь было не различить, где тополиный пух, а где птичий…»

«Трофей» — маленький рассказ, написанный много (правда много) лет назад по двум картинкам. Была у меня такая история: писать по картинкам, скорее для практики, чем для смысла.
Из того, что я по картинкам написала, выжило немногое, по очевидным причинам. А года два назад, разбирая старые тексты, я нашла «Трофей» и к удивлению поняла, что он неплох. Отредактировала, кое-что исправила, нарисовала для него мою собственную картинку вместо двух чужих.

«— …Я привезла её в качестве трофея.

Помощник посла едва заметно дёрнулся. Хорошая у него выдержка, но всё же на мгновение на его лице мелькнули и изумление, и страх. Я им сейчас сломаю всю многолетнюю работу.

Но Ракату Тимо продолжал благожелательно улыбаться. Они наследовали от предков-варваров в качестве этической нормы понятие добычи. Всё, что вы нашли, спасли, завоевали, захватили, принадлежит вам. Моя фраза не только не спугнула посла Ракату, но и должна была настроить его ко мне положительно: удачливых любят, я удачливая, я смогла добыть ценное приобретение, живое разумное существо. Добыть и привязать к себе…»