Страница 1 из 2
1 2

Земля — нулевая стихия / точка отсчёта

Сперва воскресенье:

Сама не знаю, о чём собираюсь написать.

(Когда-то это было о том, что Земля всегда больше остальных трёх Элементов; что это не перекрёсток, а крест с вытянутым основанием; что Север — горизонтален, это всегда долгое плато, а Юг, Восток и Запад быстры и резки; что Смерть — совсем не то же, что Чума, Война и Голод, она непобедима, потому что победа над ней не нужна; будущее всегда больше того, что уже случилось; но всё это такие… обрывки, мало кому нужные; корень множества ветвей, но он в земле, он потаённый, и этого достаточно; теперь я не знаю, что собираюсь написать.)

Но так это и работает — мой мозг. Мне не нужно знать.

Мои схемы абсолютны и подробны.

Они гибки и в любой момент могут быть пересмотрены.

Потом вторник:

(Но как это вообще работает? Я еду в метро с двумя пересадками на Ваську (можно с одной, но с двумя быстрее; это старый паттерн, ему шестнадцать лет — эти повороты, переходы, длина эскалатора, это движение, старый, давно рассчитанный маршрут, в какой вагон сесть, через какой переход идти; и пересадка на Техноложке — паттерн ещё древнее, берёт начало в том году, когда школа всё, а финёк только начинается; в общем, это память, что никогда не исчезнет, она записана в теле, там пребудет до конца; и можно не думать о пути, а думать о другом), и я думаю о том, что сверки — это просто внешняя совесть, она всегда была у человечества, и это не так уж плохо, хоть и противненько, как сказали бы Эл или Гардарика, это именно противненько для тех, кто сам больше и страшнее всего этого — всего этого цацканья, всей этой гиперопеки. А вот происходящее в Хелтер Скелтер — совсем другое.

Это ничего для вас не значит, но много значит для того, над чем я работаю сейчас.

И потом сразу, или до, или одновременно я думаю о том, что в истории про Зеркальную королеву нужен пролог. Он написан лет пять назад. Это не совсем пролог, но теперь им будет, это правильно, он будет называться «реальность Овидия, версия два», это то, что было последним из триггеров, последним, с чем не смог справиться один из героев, последним, что породило события, о которых и пойдёт речь в истории. Катастрофу.

(И Дитя ночи тоже вызывает катастрофу, потому что когда утуре растут, они забирают очень много.)

(Я всегда пишу о катастрофах. Из тех, что раскалывают Срезы Мультивёрса. Это мысленные эксперименты — что если. Описания плоскостей огромной многомерности. Мне так проще думать — когда много переменных, но важны даже не они, а связи между ними.

В качестве переменных могут быть и люди — обычно это люди… обычно это разумные существа… обычно это существа и сущности, обладающие восприятием, вот так — но вообще могут быть и апельсинки. Ведь важны именно связи (элементы формируются связями — опытом).

Важна паутина отношений и её колебания.)

Так это устроено. Одновременно несколько течений.

Я думаю ещё над одним рассказом, но не могу сказать, над каким.

Несколько схем, и я наблюдаю их колебания.

В Адаптациях Земля (земля) — это точка отсчёта. Это узел, из которого исходят несколько фигур. Точка отсчёта всегда Земля. В конце концов, это моя любимая планета.

(Я помню: на идеокинезисе мы стоим. Это разминка, но она не так уж проста. Просто стоять тяжело. Нужно говорить себе о том, что ты просто стоишь, чтобы не создавать внутри себя движения. Постепенно всё смещается, занимает природное место, а не то положение, которое создал опыт.

А потом ты говоришь себе: я орган восприятия Земли. Я щуп. Я стебелёк с глазом. Я мембрана. Я нечто, что не имеет названия. Я здесь, чтобы реальность преломлялась через меня. Я создана гравитацией. И я возвращаю благодарность за это, когда интерпретирую реальность единственным, уникальным образом. Я — орган восприятия Земли.

И эти слова рождают ощущение полёта. Движения в безбрежном (буквально же) космосе. Вот ещё одна связь и её колебания.)

Моя связь со средой, моя биология — всегда моя точка отсчёта.

10 книг, которые меня изменили

10 книг, которые меня изменили

Эту тему я подсмотрела у Саши Богданова.
Не все пункты состоят из одной книги, часто там авторы. Облако их творчества, откуда никак мне не выделить единственную книгу. Хотя иногда удавалось назвать произведение (или два), ставшее для меня символом столкновения с этим облаком.
И ещё: конечно, «книги, которые нас изменили» — это почти всегда и на бо́льшую часть о детстве. Всю жизнь мы перевариваем и развиваем то, что впитали личинками, когда разум был чистым, открытым и пластичным. И меня радует, что до сих пор я сталкиваюсь с книгами (культурными единицами) и людьми, способными в чём-то меня изменить.

1. «Таинственный остров». Заставил меня поверить, что решение и выход есть всегда. До него я прочитала про приключения Робинзона Крузо, и на их фоне «Таинственный остров» поразил меня тем, что теперь я называю оптимистичной верой в человеческие упрямство, стойкость и предприимчивость, в разум. Мы люди, мы всегда находим выход.

2. «Каникулы на Пенелопе». Моя иконка для обозначения творчества Булычёва. «Каникулы…» здесь символизирует все истории про Алису и её друзей, а именно «Каникулы…» выбраны за живую планету Пенелопу. Точно знаю, что с тех пор я верю, что живое вокруг всё. И что именно эта мысль по длиннющей цепи ассоциаций и путём в тысячи и тысячи шагов привела меня к историям про наблюдателей.
Детская фантастика Булычёва раскрыла передо мной мир космического будущего. А свойственная творчеству Можейко светлая доброта угнездилась в моём подсознании и до сих пор, видимо, позволяет мне сохранить надежду хоть на что-то. Хотя сегодняшний мир делает всё, чтобы эту надежду задушить.
(Я должна тут добавить, пусть это не имеет отношения к космическому будущему, что «Спасите Галю!» Булычёва — вещь, которая напугала меня сильнее всего. Я была мелкой, но уже читала к тому времени всякие разные страшные истории, однако эта буквально лишила меня сна. Я о том не жалею.)

3. «Были они смуглые и златоглазые» / «Вино из одуванчиков». Первый рассказ — как раз в той же цепи, что началась с живой планеты Пенелопы. Мы — часть того, что вокруг нас, мы связаны с планетой неразрывно, мы принимаем форму дома, в котором живём. И так и должно быть.
«Вино из одуванчиков» — о том же самом, просто другими словами.

4. Книги в жёлтых суперобложках от издательства «Северо-Запад». В моём сознании это одна большая книга. И эта книга меня переформатировала, потому что я вдруг поняла, что оказывается можно ещё и так.
(Чётко помню, что первыми были «Колдовской мир» и «Всадники Перна» — от «Всадников…» я прочла только первые три книги. Потом какой-то старшеклассник в библиотеке просветил меня, что книг этих стопицот, и больше я их не читала. И более того, с тех пор если узнаю́, что в каком-то сюжете книг стопицот, тут же теряю к нему интерес.
Несколько лет назад вспомнила о «Всадниках…» и зачем-то пробовала посмотреть «Арфистку Менолли», не вынесла и двух страниц. Читать такие вещи получается только в детстве, пока ещё не настигла профдеформация.)

5. «Путешествие к Арктуру» Дэвида Линдсея. Позже этот роман сложился в моей голове со «Сказкой о Прыгуне и Скользящем» (которую стоило бы поместить в список, если бы она была книгой; я знаю, что книга тоже есть, но это уже совсем не то), а ещё с «Играми, в которые играет я» и прочей невозможной мутью, что я внезапно прочла в восемнадцать, и навсегда гностицизм стал темой, которую я обожаю, о которой могу писать в любой момент времени и в которую не верю и не верила ни на секунду.
Но первым было именно «Путешествие…». До того, как я вообще узнала слово «гностицизм» или концепцию лживого Демиурга, роман Линдсея потряс меня, одновременно, непрозрачностью встроенного туда безумия и совершенным катарсисом в конце, когда Крэг называет своё настоящее имя.

6. «Слепой убийца» — это тоже иконка, за ней стоит почти всё, что написала Маргарет Этвуд. Я начала с «Орикс и Коростеля», на тот момент последнего её романа, а потом прочла всё переведённое, начиная с начала, т.е. со «Съедобной женщины». Затем я годами ждала «Беззумного Аддама», не зная, что жду именно его. «Слепой убийца» был и остаётся пиком и таким же совершенным катарсисом, как настоящее имя Крэга; слова про то, что именно движет историю по извилистому пути, наверное, описание всего моего творчества. Потому что счастливых историй не бывает.
Да, это вторая сторона меня: я не потеряла оптимизма, усвоенного из книг в начале этого списка. Но я также впитала и горечь, о которой мне рассказали п. 5 и п. 6.

7. «Галактика Гутенберга» Маршалла Маклюэна навсегда повернула меня к понимаю развития разума как нескольких переходов через барьеры восприятия (идиографические барьеры, хе-хе, если угодно),

и

8. «Лабиринты мира» Германна Керна (которые намного больше, чем масштабное исследование истории лабиринтов, это песнь о древнем мифе, вечной борьбе между героем и чудовищем, ведь «в лабиринте человек встречает не чудовище, в лабиринте человек встречает себя») сделали миф лабиринта центральным в моей собственной мифологии,

а после

9. «Фотография как…» Александра Лапина (которую я прочла трижды, и первый раз не поняла ничего, а второй раз поняла что-то, и в третий раз во мне что-то сдвинулось, на счастье или беду, уже и не скажешь; надо, пожалуй, ещё раз прочесть) я больше не могу без сложных чувств смотреть на большинство фотографий, а я даже не фотограф, зачем мне это, но теперь уже ничего не поделаешь.

10. Трилогия Южного предела (человек, решивший в русском переводе назвать это «Зоной Икс», вот стена, ты знаешь, что тебе с ней делать) Вандермеера в этом списке потому, что, как я написала в начале, ещё есть книги, способные что-то изменить во мне до сих пор, и «Ассимиляция» точно одна из них. Так сложилось, что мои литературные вкусы чётко делятся на этапы (в своём великом самомнении назову их даже эпохами), и последний, нынешний, начался где-то около Вандермеера.

Бонус: не книга, но «Ультрагимн» Олега Титова. Единственный конкурсный рассказ, который поразил меня настолько, что я ссылаюсь на него в своих собственных текстах, он есть в моём внутреннем монологе, и, в конце концов, я запомнила его название — я других названий конкурсных рассказов не помню, даже если они мне по-настоящему понравились. Исчезают из памяти сразу после конкурса.
И это при том, что я даже не была обязана «Ультрагимн» читать. Но что-то меня толкнуло под руку, и единственный раз в жизни я прочла после конкурса рассказ-победитель (интуицию не пропьёшь).

От севера до Побережья

От севера до Побережья Был день, и я решила написать на какой-то там по счёту отбор в «Самую страшную книгу». Я придумала три рассказа. Один под руцой Смерти, другой под эгидой Завоевателя.
А от третьего у меня было только название.
Какой-то голос сказал у меня в голове: «Муравьи играют в волков». Три слова и предлог, звучало потрясающе, но я не знала, о чём это, что это значит.
И стала об этом думать.
Тогда я не могла представить, каким оно станет, даже когда придумала тот рассказ. Хотя к его концу почувствовала, что, гм, это не конец.
Не знала, что будут два варианта, один пойдёт на конкурс, он, этот вариант, будет законченным, настолько, что в финале герой умрёт.
И будет второй. И второй будет не концом, а началом.
(Гриша прочитал оба варианта, сначала окончательный, а потом тот, который начало. И сказал, что всё правильно: это герой прошёл первый вариант, а потом начал снова, как в «Дне сурка», и в этот раз учёл все ошибки. И выжил.
Очень может быть.
Точно скажу, что этот герой цеплялся за свою историю клыками и когтями — благо, они у него есть.)

«А ведь склеп, подумал Алонсо, на момент наложения печати мог быть заполнен весь. Всплыло в памяти намертво вызубренное: отрог и всё под ним, над ним и вокруг него принадлежало Сольерам. Их имена и колена, цвета и метки заполнили мысли Алонсо, и он даже затряс головой, загоняя ненужное нынче никому знание обратно в темноту. Сольеры были… не так уж опасны, подумал он. Для него. Были бы. Он едва слышно хмыкнул, глядя на полумёртвый склеп. Здесь, на окраине своего обширного лена, кто-то из старых хозяев пытался, как и многие другие, переждать трудные времена. Сунул голову под крыло в надежде, что гражданская война пройдёт сама, как простуда на седьмой день. Наверняка он, она или они взяли с собой и несколько слуг, но теперь не поймёшь, кто был кто, остались только истлевшие тела, тёмные кости, грустно лежащие в вышедших из строя саркофагах.»

Прошло время, я всё держала в голове, что надо написать продолжение. Один рассказ, я знала, что там будет, чем всё закончится.
Ну, я так тогда думала.
Но потом, совершенно неожиданно, родился «Солнце спит в янтаре». Его не было в проекте, и героев его не было в проекте истории. Но таково свойство всех персонажей этой повести: они настойчивые, цепкие и очень хотят жить.
«Муравьи…» были тезой, «Солнце…» стало антитезой, а от них уже рукой подать до синтеза.
читать дальше «От севера до Побережья»

Таро как вдохновение: «Dragon Age: Inquisition» Tarot

«Dragon Age: Inquisition» Tarot: рубашкаПопала мне в руки (когда всегда — благодаря чудесному Грише) колода Таро из «Dragon Age: Inquisition». Те самые карты, что можно увидеть в кодексе игры и при выборе напарников. Если честно, с виду именно эта колода выглядит подозрительно, печать не очень чёткая и тусклая, и вполне может быть, что это не совсем легальная копия. Но продавали её легально.

Да и какая разница, мне, фанатке, всё равно в радость. 🙂

 

Не знаю, буду ли я с ними работать, нет, точнее, очень сомневаюсь, что смогу с ними работать, потому что первое и главное, что хочется мне сказать о колоде: карты в ней распределены безобразно и бессистемно. Некоторые точно по остаточному принципу, другие, по-моему, — от отчаянья.

Но всё же попробуем извлечь из игровых реалий какие-то акценты к «базовым» значениям арканов.

(«Базовые» значения — это, конечно же, эфемерная вещь. И всё же есть в архетипах, в информационных клубках, которые следует за каждым из арканов, нечто встречающееся достаточно часто. То, что для многих, пусть и не всех, людей работает и ассоциируется с этой картой.)

 

И — это довольно интересно — я понимаю, что вот сейчас единственный случай, когда для описания, трактовки, толкования карты мне не нужна картинка. Во-первых, но не в-главных, после эн прохождений картинки и так стоят перед моими глазами; во-вторых, есть категория колод, в которых не так важна картинка, как то, к чему она отсылает.

Забавно, что когда-то с этого всё и начиналось. Образ — витраж, скульптура, миниатюра, лубок — был всего лишь дверью к тому огромному пласту ассоциаций, которые он, образ, называл. Даже не обозначал, а именно называл. Он говорил (неграмотному обычно) человеку: вот то, о чём ты должен вспомнить. Тебе об этом рассказывали. В основном, в церкви, но может и в кабаке.

Это был совершенно уникальный способ хранения информации. Иногда кажется, что мы его лишились, но это неправда. Мы не только не лишились его, мы придумали ему название («архетипы»). Архетипы называют то, что мы должны вспомнить. Круг отсылает к Солнцу во всех возможных смыслах. И чем дальше вы скользите по этим смыслам, тем глубже вас засасывает.

Конечно, если есть куда засасывать.

 

И вот, как водится, время сделало кружок, и снова появляются колоды, карты в которых называют, служат дверью к историям, что случились в нарративной, (не)виртуальной реальности. А не просто будят ассоциации. Мы живём в мультиуровневые времена.

Dark Grimoire Tarot», например, тоже называют, а не обозначают. И отсылают к историям, которые случались в отдельной реальности им. Г.Ф. Лавкрафта.)

 

Старшие арканы в этой колоды, скажем так, очевидны. Здесь у меня есть только одна серьёзная претензия, и она к последнему аркану, так что озвучу я её там.

В то же время из-за этой очевидности реальность игры не так много привносит в значения арканов.

 

«Dragon Age: Inquisition» Tarot: Старшие 0-2 «Dragon Age: Inquisition» Tarot: Старшие 3-5

Дурак. Базовая карта Сэры. Сэра (эльфийка-лучница) — взбалмошная, открытая, в чём-то наивная, но одновременно же ловкая, скорая на решения и готовая броситься в авантюру с ползавода, верная, стоящая горой за друзей и за обиженных и угнетённых. Это импульсивность, обращающаяся на благо (если игрок — не дурак и не облажался с личным квестом Сэры; возможно, состояние «мой игрок — идиот» соответствует значениям перевёрнутых карт этой колоды, такая трактовка даже интересна).
читать дальше «Таро как вдохновение: «Dragon Age: Inquisition» Tarot»

«Бессейн»

«Бессейн» опубликовался сам собою (я забыла, что поставила его в очередь), а я хотела про него сначала немного поболтать. Ну ничего, поболтаю теперь.

С каждой историей свои отношения; некоторых мы терпим, некоторые терпят нас; есть удачные, есть неудачные, есть непонятные — непонятно, что это и откуда взялось; за какие-то стыдно ещё в процессе сочинения, за другие — лет через пять-десять; и, наконец, бывает те, которые мы искренне любим. Я люблю «Бессейн». Он трогает нежные струны в моей душе: детские воспоминания (в первую очередь, о «Кошмаре на улице Вязов», хе-хе), любимые игры. Он точно попадает в архетип городской легенды (который бодро завалили последние люди, пытающиеся пафосного его препарировать; чудовищное разочарование). И в нём светится самая важная черта меня, как автора: от меня никто не уходит счастливым. Если в конце никто не бредёт потеряно по берегу, вдыхая горечь и чёрную соль, то это не моя история.

И всё же, за редким исключением, мои истории заканчиваются лучше, чем могли бы.

Рассказ "Бессейн"

Они вместе бредут к следующему домику, Ирма идёт медленно, Алекс поддерживает её под руку, стараясь не смотреть на тёмные пятна на её животе. Рука тёплая и слабая, дрожащая. Алекс думает: странно, что я по-прежнему не боюсь. Ирма испугана до чёртиков, а я — нет. Наверное, это шок. До меня ещё не дошло. Или инстинкт самосохранения не даёт истерике взять вверх.

Следующий сарайчик из реек. За его дверью полумрак, где-то капает вода, впереди виднеется слабый просвет — дверной проём.

Они несмело подходят туда и заглядывают внутрь: это место похоже на подвал в многоэтажке, много толстых труб, с некоторых капает, от других воняет. Воздух тёплый и влажный, на полу и стенах, насколько удаётся их разглядеть, сырые пятна. Впереди мерцает дешёвая и тусклая лампочка на чёрном проводе. Под ней стоит высокий обеденный стол, и сложно представить что-то более неуместное здесь. Стол роскошен: полированный, на гнутых резных ножках, с толстой столешницей, плавно закругляющейся на углах. На столе — большая клетка для животных, в ней, скорчившись, обнявшись, прижавшись друг к другу, сидят Нинок и Пёс. Она рыдает — тушь и помада давно размазались, превратившись в клоунский грим. Филипп бледен и испуган, но старается держаться. На него это даже непохоже: он обычно не производит впечатление стойкого человека, скорее избалованного золотого мальчика. Оба они вздрагивают каждый раз, как слышат рык.

Волк здесь, в среднем домике. Он пожирает что-то на полу, урча, хрустя, чавкая, исходя слюной. Может быть, он жрёт останки Юстаса.

Волк поднимает голову, смотрит на людей в клетке, потом разворачивается. Расставив лапы и подняв морду, оскалив клыки, волк смотрит на вошедших, замерших на пороге. Смотрит… целую вечность. Его хвост приподнят, вытянут струною, у слюны розовый оттенок. Ирма и Алекс не шевелятся, волк — тоже.

Но вот наконец зверь принимает решение. Он поднимается, откидывает капюшон. Раскосые миндалевидные глаза блестят, брови хмурятся, на высоком белом лбу — маленький круглый шрам, волчья челюсть болтается на шее, на буром шнуре. Волк делает шаг, протягивает руку к Ирме, его пальцы горячи, горячи, горячи, горячи… Алекс трясёт головой: нельзя переживать чужие ощущения. И вообще, волк не двигался, лишь вот теперь он кивает и уходит, прядя ушами, растворяется во тьме. Дверь клетки щёлкает и со скрипом открывается…

Башенка. Неучтённое

ПодсолнухНа Петербургской Фантастической ассамблее был конкурс небольших рассказов. Тема — кроссоверы. (Перетекание. Совпадение. Перекрёсток и мост.)
«Созданы друг для друга».
Зачем-то я проснулась в субботу в семь утра и начала печатать рассказ на конкурс.
Сходила на завтрак, вернулась в номер и продолжила печатать (всё ещё не зная, зачем). Пропустила из-за него доклад по викторианской карикатуре, жалею немного, но сделано не воротишь, конечно. 😊
Кроссоверов в рассказе получилось даже слишком много. Сама не скажу, сколько точно. Но главный, из-за и ради которого всё и затевалось, проявляется ближе к концу.
(Меня немного пугает, что слово «кроссовер» MS Word знает. Неужто оно теперь официально часть русского языка?)

 

Последний день в заповеднике

 

— То, что я от руки напишу, никто не поймёт. Даже я это не каждый раз понимаю, — тут же отнекивается Неведома зверушка.

«Маме-царице было немного стыдно, что так получилось, — обычно говорит он и всегда как будто немного оправдывается. — В общем, она выменяла меня на него у Румпельштильцхена, тем более что тот тоже был королевской крови… В общем, поэтому я такой и остался и пишу, как курица лапой.» И показывает ту самую лапу, что у него вместо правой руки. Или ту самую ослиную ногу, из-за которой он якобы не сможет сплясать с нами под весенней грозой вокруг Майского дерева (и остальное тоже не сможет, но об этом его никто и не просил никогда).

Честно говоря, никто из нас давно его ни о чём не просил. Неудобно, да и оправдания у него всегда наготове.

— В общем, пусть кто-то другой, — заключает Неведома зверушка и хромает в сторону.

Медведко, насупившись, бурчит:

— Писать обучены, смогём. — Мы все, даже Неведома зверушка, глядим на него ошалело. Во-первых, он не подавал голоса с самого превращения на зиму, когда как раз из мужчины в расцвете сил обернулся мохнатой тварью (даже костяной ногой обзавёлся, ничего не упустил), во-вторых, это же первая от него откровенность за годы, что мы здесь все вместе. Кто-то когда учил его писать, с ума сойти! Может у него не только учителя были, но и медведица… или баба.

Медведко чешет мощной пятернёй левый — ветвистый, олений — рог. Нет, не было никакой бабы.

— И что же, мышатки, вы писать собрррались? — ласково спрашивает Учёный, жмуря лучистые жёлтые глаза и дёргая усом. — Ррразве в таком деле писаниной-то обойдёшсса? Вы б ещё, рррыбонкьи, Рррыбо попррросили ему спеть, очарровательную нашу Clupea aurrrum.

Рыбо медленно моргает раскосыми чёрными глазами, томно заводит изящной до прозрачности ручкой рыжую прядь за ухо и лениво шевелит алыми пухлыми губами. Сидящая рядом Птица с готовностью переводит:

— Царица желает тебе, о пушистый, долгой дальней дороги. Да будет путь твой покрыт нечистотами, да будут ждать тебя в конце нежелательные плотские утехи.

Рыбо кивает с достоинством. И не скажешь, что молчит она из-за травмы. Сорвала голос, выкрикивая имена нерождённых детей своих; тогда она видела далеко в будущее, в прошлое и во все стороны — всё неслучившееся, но возможное, тоже видела. Она знала свою судьбу, любила каждого, кто ещё не появился в её жизни или ушёл из неё, как будто они были рядом, вот прямо сейчас. А потом это всё враз исчезло без следа. С чем-то она смирилась, но не с потерей дочерей — за тысячи веков Морских царевен у неё родилось (бы) немало, и любви хватало на всех. А потом пришли браконьеры, мы их так зовём. И никого не осталось.

С этим ей даже Румпельштильцхен помочь не смог. Как и Птице. О том, что случилось с ней, мы не говорим, но длинные бугристые шрамы на её тонком, бледном лице забыть невозможно.

Их обеих Румпельштильцхен привёл сюда в надежде, что место это им как-то поможет излечиться. Тихая гавань, наша общее убежище. Он привёл почти всех нас, только Медведко и Учёный пришли сами. А, ну ещё я. Пришёл.

Ладно, честно говоря, прибежал. Нёсся за Учёным по лесу, язык на плече, лапы горят, хвост от напряжения отваливается — попробуй порули им столько, одновременно морок поддерживая. Хвост в нашем деле — самое важно. Орган Великого Иллюзиона. Любого умного дураком враз сделает. Иногда, впрочем, наоборот, но тогда дурак должен нам очень понравится, мне и моим братьям-во-хвосте. Должен был, то есть. Давно я уже таким не занимаюсь, да и братья все сгинули вместе с тем лесом. Но приятно вспомнить, скольких умников заманили мы в чащу, кого на ночной фиалке поймали, кого на цветках того, что не цветёт никогда, кого просто на болотные огоньки заманили. Ну и съели потом, конечно.

Мы звери амба… амбвива… лентные. Трикстеры. (Это меня Учёный научил так говорить.)
читать дальше «Башенка. Неучтённое»

Таро как вдохновение: Ангелариум

Eistibus, Angel of Divination
Эйстибус, ангел предсказаний

«Ангелариум» — оракул художника Питера Морбахера. Сумрачный, затягивающий в себя, сложный — и на изобразительном, и на эзотерическом уровне; основанный на Древе Сефирот; смесь каббалы с постпостмодернизмом («метамодернизмом», как говорит Денис (https://t.me/skorbilin/8)).

Ангелариум — это мир ангелов, и всё там подчинено небесной гармонии, всё по-прежнему такое, каким было задумано в момент творения. Это в человеческом мире всё давно запуталось, потому что мы имеем дело со временем, а время перетирает жерновами все творения всех творцов, время превращает нам в бесконечные, испущенные из центра Вселенной лучи, устремлённые вечно в неизвестность. Оно отрывает нас от самих себя, от корней и первоначальных миров, от богов и родных планет. Мы — порождение взрыва, мы исповедуем время, мы хрупкие оси вечного двигателя (https://music.yandex.ru/album/10982/track/12642643).

Shateiel, Angel of Silence
Шатэиэль, ангел тишины

В Ангелариуме всё иначе. Там нет и никогда не будет времени. Каждый выполняет свою роль, у каждого своё место в общей схеме, и до тех пор, пока это так, Древо жизни держится, а любовь движет солнце и светила. Ангелариум — прекрасная недвижимость, ток энергий по связующим линиям, спасение для запутавшихся, путеводный маяк для ищущих истину.

=======

Binah, Emanation of Knowledge
Бинах, эманация знаний

Это не Таро, разумеется; в структуре «Ангелариума» нет ничего от устоявшейся схемы Таро. У него своя логика и своё основание — каббала, как уже было сказано, точнее, её понимание Питером Морбахером. Как и другие, насквозь авторские колоды, созданные талантливыми людьми, эта несёт на себе отпечаток личности автора, его философии, особенности его персональной эзотерики и, очевидно, его корней тоже. Отсюда классические свойства всех подобных вещей: вы либо чувствуете сродство с автором, и тогда обожаете то, что он делает; или нет, и никакого диалога не получается.

Уже понятно, я думаю, что на мой взгляд «Ангелариум» прекрасен.

======

«Ангелариум»: сайт | amazon

Питер Морбахер: devaintart | twitter

Таро как вдохновение: Таро Остары

Если говорить честно, ничего специфического, связанного с весенним равноденствием, в этой колоде нет. Авторы выбрали Остару для названия, потому что для них (как и для всех людей, наверное) приход весны — символ появления чего-то нового, метафора пробуждения и начало расцвета жизни. Они хотели создать колоду, которая была бы такой же свежей, звенящей, прозрачной, как весенний воздух; наследующую традиции, но привносящую новое.

И, да, это получилось.Ostara Tarot

Авторов у колоды четверо — наверное, единственный такой случай; четыре художницы, каждая со своим узнаваемым стилем. Джулия Айридейл нарисовала Жезлы, Иден Кук — Чаши, Криста Гиббард — Мечи, и Молли Эпплджон — Диски. Старшие Арканы они между собой разделили.

Я влюбилась в эту колоду, как только увидела на обложке Королеву Пчёл, Верховную жрицу (работа Кристы Гиббард). Изображение одновременно традиционное, новое и невероятно точно передающее значение этого аркана. Конечно, не все карты в колоде — пример настолько удивительного попадания, какие-то, в общем-то, повторяют уже давно знакомые образы. Но оригинальных вполне достаточно, чтобы создать то самое ощущение свежести и хрупкой красоты, которого художницы и добивались.

Хоть и стили, и взгляды на Таро у авторов разные — где-то в большей степени, где-то в меньшей, колода не выглядит эклектичной, не распадается на отдельные части; напротив, здесь разные точки зрения сплавлены в одно прекрасное произведение искуства. Не знаю уж, благодаря чему конкретно: может быть, общей цели, может быть, схожему мировоззрению художниц.
Ostara Tarot
И вот итог: современная в лучшем смысле слова и очень красивая колода, что будит в воображении истории о тихом волшебстве, цветных снах и героях правдивых сказок.

========
Колода: aeclectic.net | amazon
Художницы: Julia Iredale | Eden Cooke | Krista Gibbard | Molly Applejohn

Таро как вдохновение: Минойское Таро

Мои отношения с Лабиринтом подобны самому Лабиринту: стоит войти в него, и путь остаётся только один, к самому себе, к центру, где ждут Минотавр и Справедливая судьба.

Если вижу что-то, отсылающее к Лабиринту, то меня влечёт к этому неизбежно и неотвратимо. Я заворожена его идеей, его явным смыслом, древним архетипом, что дал ему жизнь. Расходящиеся нити историй, порождённых Лабиринтом, касаются моего сердца.
Минойское Таро
Ничего удивительного, что я читаю блог Лоры Перри о неоязычестве, основанном на минойской культуре. И столь же неудивительно, что как только я увидела созданное ею  Минойское Таро, я его возжелала. (А поскольку кое-кто — лучший человек в мире, оно у меня появилось.)

 

Изображения на картах основаны на аутентичных источниках — фресках, печатях, орнаментах алтарей, украшениях гробниц, на том из минойской культуры, что дошло до наших времён. И эта аутентичность перешла и на карты: я вижу разницу по сравнению с другими колодами на схожую тему. Есть, например, ещё одно Минойское Таро, и оно даже визуально хуже. Казалось бы, и там, и там — тот же примитивный стиль живописи, но нет, тот, да не тот. Ощущение разное. То, что словами не передашь.

Минойское Таро. Двор
Минойское Таро. Двор

Лора переработала систему Двора, а я обычно недолюбливаю такие нововведения. Они редко бывают хороши, чаще всего — это просто выражение личных тараканов автора, и оно не резонирует с системой Таро, текучей и податливой, меняющейся со сменой культурных парадигм, но остающейся неизменной в своей основе. В том, что и позволяет разным людям работать с картами — работать со своим подсознанием с помощью карт. Нововведения обычно врезаются в это общее, пытаясь его перекроить и перестроить, но отскакивают, как резиновый мячик от бетонной стены.

В этот же раз вышло иначе. Лора изменила набор карт Двора — в соответствии с ролями, которые существовали на Древнем Крите, и вот именно это позволило сохранить смысл. Она поменяла обёртку, но оставила суть: Двор выражает систему социальных ролей, вот в чём его роль. В общем, получилось вполне удачно.

Сама она пишет, что эта колода не столько для гадания, сколько для медитации. Возможно, так и есть. Таро — довольно позднее изобретение (в масштабах известной нам истории), и оно было очень современной идеей при рождении, а потом менялось вместе с людьми и продолжает это делать. А Минойское Таро Лоры Перри — как будто экскурс в далёкое прошлое. Таким бы оно могло быть, если бы родилось тогда. Конечно, это не совсем правда. Конечно, как и неоязычество не является продолжением непрерывной традиции, начинающейся в палеолите, так и эта колода — вовсе не осколок минойской культуры. И в то же время, как неоязычество — не в научном, историческом смысле, но в метафизическом — всё же продолжение древней традиции и каждое мгновение стремится вернуться туда, в мир до времени, осознать, впитать, вспомнить древнейшие воззрения на мир, те, что прячутся на самом дне темноты за наши глазами; так и Минойское Таро стремится к тому времени, когда Крит процветал, когда Лабиринт не только был идеей, но и имел материальное воплощение. Оно — инструмент возвращения в далёкое прошлое, настройки воображения на том, какими были и уже не будем.

Минойское Таро. Старшие
Минойское Таро. Старшие

 

P.S. И ещё один плюс для меня лично: на Пятнадцатом аркане здесь именно тот, кто должен там находиться. Это всегда был и будет он, какими бы словами его не называли.

======
amazon | изображения карт взяты с сайта колоды

Таро как вдохновение: Dark Grimoire Tarot

Dark Grimoire Tarot: 6 Чаш
Dark Grimoire Tarot: 6 Чаш
Dark Grimoire Tarot, или Таро Некромикона — одна из моих любимых колод. Мрачная фантазия по мотивам мрачных фантазий Говарда Лавкрафта, она всё же сохраняет веру в то, что даже в самое тёмное время самого тёмного мира остаётся луч света, за который стоит бороться. Персонажи колоды постоянно подвергаются соблазнам, смелость и стойкость испытываются на прочность кошмарными демонами, судьба всегда играет против героев, но те из людей, кто остаются верны своему внутреннему свету, выходят из этой схватки победителями.

Сюжеты и персонажи Старших Арканов колоды имеют отсылки к особенностям творчества и текстам Лавкрафта (или его последователей), иногда более известным (как Дагон или Ктулху), иногда менее (как Людвиг Принн, автор «Мистерии червя»). А также к реальным историческим персонажам, таким как император-алхимик Рудольф Второй. Ряд Старших Арканов начинается с самого писателя, осаждаемого демонами безумия, а заканчивается песками времени, что поглощают однажды самых могущественных и древних существ, но всегда оставляют память о героях.

Карта

Образ

Особенности значения

Старшие Арканы

0 Дурак Писатель и его внутренние демоны Мир воображения, Тень, бессознательное. Ситуация, когда необходимо полностью властвовать над своими фантазиями, иначе они сами возьмут власть над тобой
1 Маг Аль-Хазред, он же «безумный араб», автор Некрономикона Автор этого мира, альтер-эго Безумца (Дурака). Мятежное воображение, чьи образы — и мучения, и награда. Творчество, доведённое до предела и объективированное в наивысшей точке своего развития
2 Жрица Аватара Книги (Тёмного Гримуара), её суть и её сущность Читая книгу (саму себя), Жрица приводит этот мир в действие. Судьба, исполняющаяся строчка за строчкой. Знание о грядущем и о прошлом, написанный и воплощающийся в мир сюжет
3 Императрица Правительница Р’льеха Бессмертная властительница древнего мира. Природная, божественная власть
4 Император Рудольф Второй, император-алхимик. Также на карту помещены Джон Ди и Эдвард Келли Власть над тайным и тайное, дающее власть: знания как источник власти и расплата за злоупотребление последней
5 Иерофант Занту или Занцу (Zanthu), верховный жрец потомка Ктулху — Йцогцы (Ythogtha), придуманного Лином Картером Занту довольно-таки неудачливый жрец, поскольку не смог вызволить своего спящего бога из Бездны. Тем не менее, он смог создать могущественный артефакт, сохранить свой культ, а главное – пустить его в народ. Это карта знания, распространяемого с фанатичной настойчивостью, но в то же время — карта успешной коммуникации
6 Влюблённые «Хребты безумия» Путешественник отправляется за своей мечтой, за зовущей его идеей, оставляя свою любимую. Выбор; здесь — между невозможной идей и реальным человеком, между тем, следовать ли за своей судьбой или противостоять ей
7 Колесница Колесница, следующая по дорогам Запределья Иррациональное знание собственного пути, который всё ускользает от тебя. Спутанные маршруты, странные пути подсознания
8 Справедливость Тёмный алтарь Закон кармы и воздаяния. Неумолимая судьба
9 Отшельник Людвиг Принн, вымышленный автор вымышленной «Мистерии червя» («De Vermis Mysteris») (автор персонажа — Роберт Блох; сам Лавкрафт же ссылался на книгу) Метафора всех авторов всех странных книг — от реальных, как рукопись Войнича и таблицы Джона Ди, до самого «Некрономикона». Более мягкий вариант — Толкин. Человек, захваченный метасюжетом. Идея, пишущая себя сама — бесконечно и идеально
10 Колесо Источник Шогготов и ритуал призыва Это место было когда-то храмом; несмотря на разрушение на физическом уровне, оно всё равно существует на иных планах бытия и в иных временах, везде и всюду. Незримая ось, вокруг которой вращается бездна голодных глаз. Когда бездна смотрит на человека в ответ, он понимает свою суть и принимает свой персональный вызов
11 Сила Тёмный Охотник, аватара Ньярлатотепа, воплощённого хаоса. И Сияющий Трапецоэдр — ключ, удерживающий Тёмного Охотника В этом мире только самое чистое сердце может противостоять тьме; не попав под её влияние, не пойдя на сделку, заставить тьму склониться перед собой. Чистое сердце — единственная истинная сила в реальности «Некрономикона». Лишь над тем, кто не предаёт самого себя, тьма не властна
12 Повешенный «…окно дома под ивами, которое есть врата в другие времена и измерения» Переход в иное состояние, в другую реальность, возможный только через жертву
13 Смерть Врата Смерти в Безымянном городе «Невечна смерть, и в странный век,
Умрёт и смерть, как человек.»
Врата Смерти увенчаны знаком Древних, тысячи входят в них, но никто не выходит. Неумолимая, беспредельная сила, даже она закончится, когда придёт её время. Время странных и неотвратимых событий, меняющих всё
14 Умеренность Источник Жизни в священном лесу Островок света в тёмном мире, свет, стоящий за тьмой. Утешение для заблудших и награда для достойного. Излечение
15 Дьявол Дагон — ужас глубин, Морской Дьявол Дагон выходит лишь в совершенно безлунные ночи, ибо во всём противоположен свету. Чужой бог чужого мира — изъян, разрастающийся в раковую опухоль души, приводящий к добровольному служению тьме. Кто не противостоит тьме, тот будет поглощён ею
16 Башня Ктулху Ктулху выбирается из моря в ночь бури и разрушает прибрежный город. Неизбежная катастрофа, от которой невозможно спастись, можно лишь в самый страшный час оставаться верным самому себе, не отступать от своей человечности и сохранять надежду
17 Звезда Благоприятное расположение звёзд Победа над демонами в тот час, когда все знаки сойдутся на небе и исполнится пророчество. Благоприятные обстоятельства; возможно — после череды несчастий; надежда на то, что самое тёмное время — перед рассветом
18 Луна Полнолуние Полнолуние освобождает истинную сущность, открывает демонам путь на свободу. Истинные мотивы, срывание покровов, открытие секретов и безуспешность бегства от самого себя
19 Солнце Солнце над Аркхемом Солнце — это знак силы, которая есть в каждом; как только оно начинает угасать и собирается буря, самые странные существа, самые уродливые фантомы готовятся выйти наружу. Но тьма всегда слабее, тот, в ком есть Солнце, способен выдержать любой бой с тьмой
20 Суд Сны о Великих Древних Древние жестокие боги, пришедшие со звёзд, бессильны, пока душа человека чиста. И вечный бой за человеческую душу происходит внутри самого человека, и он сам судит себя по своим поступкам, выбирая наказание или свободу
21 Мир Выход из мира Азетота Азетот – предводитель безумных богов, создал искажённый физический мир [этих карт], но из него можно выйти. Можно достигнуть иного, совершенного, но зыбкого измерения, где сбывается всё, что было предначертано. Душа Мира читает в нём книгу судеб, вечность заключена в песчинки и нет ничего невозможного. Ты волен творить свой мир таким, каким хочешь его видеть

Четыре масти — это четыре книги, четыре истории о свете, противостоящем тьме; о мечтах, меняющих мир; о демонах, овладевающих разумом; о тенях, пересекающих землю. О том, как тёмная жажда вмешивается в четыре стихии и пытается извратить их, и как каждая из них по-своему противостоит этой тьме.
Четыре ключа, четыре тайные книги, дающие достойным силу сражаться с тьмой или подчиняющие себе слабых, изображены на Тузах.

Младшие Арканы рассказывают истории четырёх путей, ведя повествование с мрачными, а временами и жестокими интонациями. Здесь тоже встречаются отсылки к конкретным сценам, сюжетам или персонажам миров Лавкрафта.

Придворные — персонализированные аспекты каждой из стихий; инфанты — благословление стихии, её тайная суть; всадники — воплощение её хаотической силы; королевы и короли — высшие аспекты проявления этой стихии во внутреннем и внешнем мире, соответственно.
Как и все остальные карты в колоде, Придворные воплощают всё ту же идею, что в этом мрачном мире бесконечна борьба с тьмой и любое решение всегда предполагает выбор той или иной стороны.

Это по-своему страшная колода, но не страшнее, например, Mary-el Tarot. Последняя — это образы из самой глубины Бездны, животные и высокие, неразделённые, пугающие своей честностью. Лавкрафта при жизни обвиняли в вульгарности, но он, напротив, был певцом чистого, высокого ужаса. Его демоны — противоположность самым лучшим нашим качествам, а потому и должны быть побеждены лучшим, что есть в нас. Они взывают к героям, к хранителям света, они заставляют нас поднимать голову и смело смотреть ужасу в глаза. Или смириться и упасть на землю жалкой массой слизи.
Возможно, кому-то эта колода может показаться безрадостной, жестокой и безумной, и да, так оно и есть, но это не вся правда. Я вижу в её характере что-то вроде обещания: какими бы ужасами ты ни был окружён, какие бы страшные тени ни брели за твоей спиной, в самом конце побеждает тот свет, что ты сумеешь сохранить в этом пути. А значит, всё зависит только от тебя.

Подношения минойским божествам

Перевод. Оригинал опубликован здесь.

 

Один из видов духовной языческой практики, остающийся константой с древнейших времён до наших дней, — это подношения. Я говорю не о жертвоприношениях (животных, людей, чего/кого угодно), но о поднесении в качестве дара богам того, что отражает нашу им преданность. Как кто-то, кто уважает вас, может сделать вам особый подарок, так же и вы можете почтить божеств, предлагая им что-то особенное.

Святилище Двойных топоров в минойском храмовом комплексе в Кноссе, Крит
Святилище Двойных топоров в минойском храмовом комплексе в Кноссе, Крит

Мы можем судить о том, что минойцы приносили в качестве даров, как по минойской живописи, так и по остаткам в контейнерах из древнего Крита, которые изучают археологи. И это выглядит удивительно знакомо: благовония, фрукты, цветы и возлияния вина и молока.
Эти подношения обычно размещались на специальных блюдах на алтарях и в святилищах в жилых домах, а также и в других священных местах: в храмовых комплексах, священных горах и пещерах Крита. В помещениях возлияния совершались в миски или в специальные углубления в полу. Снаружи вино обычно просто проливали на землю.
Сделать подношение — это простой способ привлечь внимание богов и богинь. Это не «торговый духовный автомат», куда вы помещаете что-то для божества в расчёте на ответную услугу. Это способ развивать отношения, показать, что вы уделяет им внимания. Думаете ли вы об этом, как о вложении энергии в архетип, который вы хотите усилить в своей жизни, или как о поднесении дара существу, которое почитаете и к которому хотели бы стать ближе, в любом случае совершать регулярные подношения — хороший способ развивать духовую практику.
Я признаю, что один из моих обычных видов подношений — это не то, что выбирали минойцы, потому что у них не было свечей (как все люди того времени, они использовали масляные лампы). Мне нравится зажигать свечу как подношение, обычно это свеча-таблетка, которой я даю прогореть полностью. Иногда я добавляю щепотку-две трав, или размолотую смолу, или каплю-другую эфирного масла, чтобы полнее отразить «вибрацию» моего подношения. А иногда я просто зажигаю свечу и тихо говорю: «Спасибо за то, что ты здесь». Потому что это как раз то, что нам всем нравится слышать, не так ли?

Духовные символы в минойской традиции

Перевод. Оригинал опубликован здесь.

 

Хозяйка Лабиринта
Хозяйка Лабиринта

Некоторые языческие символы всем знакомы и легко узнаваемы: викканская пентаграмма, Молот Тора в северной традиции. Но что насчёт минойской? Путь современной минойской традиции имеет имя, так должен же он иметь и символы, правильно?

В группе «Племя Ариадны» мы хорошенько обсудили эту тему. Лабрис, двусторонний топор, хорошо знакомый символ древнего Крита, уже забит некоторыми группами с феминистским и/или минойским уклоном. Мы подумали, что не стоит использовать его в качестве нашего «значимого» символа, поскольку мы бы вторглись на их территорию. Плюс, он мог бы смутить людей, так как уже ассоциируется с их группами.

Так что же нам использовать?

Многим людям нравится фигурка на фото в начале поста. Обычно её называют Змеиной богиней, но это скорее могло быть изображение жрицы, чем божества. Это хорошо известный символ древнего Крита, его культуры и духовности.

Вот ещё похожая фигура, которую людям нравится использовать, с фрески Дороги Процессий в Кносском дворце*. Вместо змей она держит лабрисы:

Фреска со стены Дороги Процессий
Фреска со стены Дороги Процессий

Но не все хотят видеть женскую фигуру центральным символом своей духовности. Некоторые предпочли бы нечто более абстрактное, символ, не включающий в себя человекоподобную фигуру. Как я писала выше, лабрис — плохой выбор, по крайней мере сам по себе. Но минойцам нравилось комбинировать лабрис со Священными рогами, что создавало красивый, многоплановый символ:

Лабрисы и рога
Лабрисы и рога

Священные рога напоминают нам о Рогатых, минойских богах типа Минотавра, чья сила соединяет нас с животным миром и нашей собственной внутренней силой. Священные рога были водружены вдоль крыш минойских храмовых комплексов, и астрономы использовали их как прицельные приспособления, когда наблюдали за восходом и заходом луны, звёзд и планет. Так что они (рога) также представляют собой проход между Горним миром и Подземным, место, где небесные огни поднимаются из тьмы, чтобы мерцать на ночном небе.

Тут много символов! Штука в том, что современная минойская традиция — не монолитна. Нет набора правил и законов, нет Великого Высокого Пу-Ба*, чтобы говорить вам, что делать. Это индивидуальный путь, уникальный для каждого из тех, кто следует им. Некоторые люди выбирают только один из этих символов, другие используют все. А кому-то не нравится ни один из них, и они предпочитают что-то иное, что полностью им подходит.

Лично я надеюсь, что комбинация «лабрис-и-рога» станет своего рода стандартной репрезентацией для современной минойской традиции. Она мне очень нравится, поэтому так я назвала свою последнюю книгу. Мне нравится, что комбинация лабриса и рогов отражает баланс между мужским и женским, Горним миром и Подземным, физическим и духовным. Это не совсем символ инь-ян (более точное название — taijitu / тайцзиту, знак тайцзи*), но отражает схожие отношения между двумя половинками целого.

Что-то из этих символов в вас отзывается? Как бы вы могли использовать их в духовной практике — в бижутерии? В алтарном убранстве? Настенных украшениях? Или вы предпочли бы выбрать что-то ещё, какие-то другие символы, которые зовут вас?

Что бы вы ни решили, пока это работает для вас, вы сделали правильный выбор.

 

Во имя пчелы,

И бабочки,

И ветерка, аминь.

 
==========
 

*Дорога Процессий — разрушенный коридор в Кносском дворце, предположительно соединявший западный вход с центральным двором. Назван по частично сохранившейся фреске «Процессия», на которой юноши и девушки несут подношения богине или её жрице.

*Великий Пуба — термин, произошедший от имени персонажа Пу-Ба в комической опере «Микадо» Гилберта и Салливана (1885 года). Пу-Ба обладал множеством таких титулов, как «Первый хозяин сокровищницы», «Верховный лорд правосудия» и т.д., включая «Величайший лорд всего остального». С тех пор это имя используется в качестве насмешливого именования того, кто слишком много о себе думает и заодно желает указывать людям, что им думать и делать.

*Тайцзи — исходный этап космогенеза в китайской философии, предельное разделение всего, начало начал. Инь-ян графически отражает этот этап.

Минойский пантеон: божества в ассортименте

Перевод. Оригинал опубликован здесь.

 

фреска Парижанка / La Parisienne

Большинство людей слышали об Ариадне, Дионисе и, может быть, о Минотавре, но в минойском пантеоне есть и другие боги, кроме этой троицы. Вот краткое описание богов и богинь, с которыми мы связаны в современной минойской традиции.

Пожалуйста, имейте в виду, что хотя Тесей хорошо знаком нам из греческой версии истории об Ариадне, Минотавре и лабиринте, он не является частью минойского пантеона. Это греческий культурный герой (минойцы не были греками), чьим предназначением было выставить минойцев в дурном свете. Многие культуры создавали такой тип мифологической пропаганды. Греки не были единственными во многих смыслах, и судя по всему, что мы знаем, минойцы делали то же самое, пусть пока мы и не можем прочесть их письменные источники, чтобы убедиться в этом наверняка. Больше информации о происхождении и природе мифа о Тесее можно получить здесь.

Вот минойский пантеон в том виде, в каком мы включаем его в современную минойскую традицию. Некоторые люди фокусируются на одном или двух божествах, кому-то нравится большая компания. Что бы ни работало для вас — это отлично.

Поседейя — Прабабка-Океан, что окружает прекрасный остров Крит, часть троицы Земля-Море-Небо.

Рея — Мать-Земля; её тело — это сам остров Крит; её утроба — это пещера в горах Дикти* (или, возможно, на горе Ида* — по факту, Ида может быть одним из имён Реи). Она земная часть в троице Земля-Море-Небо.

Урания — Великая космическая матерь всего, воплощённая в звёздном небе. Она третья часть троицы Земля-Море-Небо.

Ариадна — дочь Реи, Царица пчёл, Хозяйка Лабиринта. Она играют важную роль в истории, что является минойской предшественницей Элевсинских мистерий. Вы можете найти прекрасную версию этой сказки в книге Шарлин Спретнак «Забытые богини ранней Греции».

Дионис — бог-шаман, бог вина и других интоксикантов, что помогают в сообщении с Подземным миром. Все виды ферментации и галлюциногенов посвящены ему, как и экстатические состояния.

Загрей — «Расчленённый»*. Быкоподобный бог-шаман, который может быть аспектом Диониса.

Ананке / Арахна — богиня судьбы и предназначения; возможно — один из аспектов или «рабочий титул» Ариадны.

Мелиссаи — пчёлы-духи предков; Ариадна — их Царица.

Рогатые — три пары анималистических божеств, что могут происходить ещё из неолитических культов Крита.

Бритомартида / Диктинна — богиня-олениха, связанная с горами Дикти, позже ассоциируемая с морем, благодаря некоторому лингвистическому конфузу.

Минелат — священный олень, консорт Бритамартиды.

Амалтея — богиня-коза, ассоциируемая с Дионисом и Минокапром; иногда описывается как сестра или сестра-близнец Реи.

Минокапр — священный козёл, ассоциируемая с Дионисом, консорт Амалтеи.

Европа — великая Лунная корова, брызги чьего молока создали Млечный путь; обычно понимается как дублирующий образ (пара или близнец) Пасифаи.*

Минотавр — священный лунный бык, консорт Европы; также ассоциируемый с Лабиринтом (но я обещаю, он не чудовище).

Эгея — богиня Эгейского моря.

Хелиси (Элиси в совр. произн.) — богиня-ива; сестра или сестра-близнец Реи.

Эйлития (Илифия) — божественная повитуха; вы можете посетить её священную пещеру на северном побережье Крита.

Минос — тройственный Лунный бог, судья и защитник душ в посмертии, целитель.

Дедал — бог-кузнец; минойцы были цивилизацией бронзового века, поэтому он мог бы быть покровителем ковки из бронзы, серебра и золота, но не железа.

Астерион (Астерий) — имя, означающее «звёздный» и применяемое к нескольким связанным фигурам в минойской мифологии: отцу или приёмному отцу Миноса (если это его отец — а эллинский Зевс нет — тогда Астерион может быть другим именем Диониса); к Минотавру (Карл Кереньи разделяет это мнение); консорту Европы (но очевидно не к тому же самому, что и Минотавр). Не очень ясно, был ли любой из них или они все изначально одной и той же фигурой в минойском пантеоне.

Так что, вот она, полнота выбора. Очевидно, рассказать об этих божествах можно намного больше, чем несколько предложений, которые я здесь привожу. Так что, если кто-то из этих богов и богинь позвал вас, стоит потратить время, чтобы ответить на зов. Конечно, вы можете провести некоторые исследования, но что так же важно — так это общение непосредственно с ними. Пригласите их в ваше священное место, в ваши ритуалы, вашу жизнь. И вы станете богаче.

 

Во имя пчелы,

И бабочки,

И ветерка, аминь.

 
==========
 

*Дикти — горный хребет на востоке Крита.

*Ида — высочайшая гора Крита, расположена в его центральной части.

*В греческой мифологии Загрей ассоциируется с Дионисом, причём существует миф, где младенца Загрея, сына Зевса, другие боги во главе с Герой преследуют, ловят, когда он обращается в быка, и расчленяют на семь частей. Через ряд трансформации эти части порождают человеческий род. Так что Загрей — представитель древнейшей когорты богов и героев, из чьей плоти творится нечто новое.

*В списке Пасифая отсутствует. В греческой мифологии это супруга Миноса и мать Минотавра.

*Карл Кереньи (1897-1973) — религиовед, последователь Юнга, в том числе писал о греческой мифологии.

 

==========

Переводы статей, на которые даны ссылки, можно посмотреть здесь:
The Minoan Threefold Goddess: The Great Mothers / Минойская тройственная богиня: Великие Матери
More Than Meets the Eye: The Minoan Goddess Amalthea / Больше, чем встреча взглядов: Минойская богиня Алматея

Экстатические позы в минойской традиции: Царство мёртвых

Перевод. Оригинал опубликован здесь.

 

кикладская фигурка

Пару недель назад я начала исследовать некоторые ритуальные позы, которые мы можем найти в минойском искусстве, в основном в виде бронзовых и терракотовых фигурок. Я начала со знаменитого «минойского салюта», а затем перешла к позе, которую я называю «затенение глаз» (и нет, это не древний минойский Рыдающий ангел, я клянусь! LOL).

На этой неделе я поэкспериментировала с позой, наиболее часто встречающейся в кикладском искусстве, с той, что связывает, видимо, пользователя с Царством мёртвых. Вы можете увидеть пример на фото вверху этого поста. Эти фигурки, обычно мраморные, изображают персону (чаще всего — женщину), обхватившую руками живот, её левая рука лежит выше правой.

Эти маленькие статуи были найдены в могилах по всей территории Киклад, включая Крит. Я исследовала эту позу некоторое время назад, делая это стоя, как предлагает Белинда Гор в книге «Экстатические положения тела». Но с тех пор, как я узнала некоторые вещи об этих фигурках, у меня возникли вопросы по поводу того способа, каким она использует эту позу.

Г-жа Гор описывает позу как положение стоя, возможно потому, что именно таким образом эти фигурки размещают в музейных экспозициях, что мы и можем видеть на фото выше. Штука ж в том, что большинство археологов считает, что фигурки на самом деле были предназначены для того, чтобы лежать, а не стоять. Обычно их находили именно лежащими, когда вскрывали могилы. И если вы взгляните на ноги (различные примеры можно посмотреть на моей странице в Pinterest), вы увидите, что в большинстве случаев ноги расположены под углом, так что фигурка не могла бы стоять сама по себе.

Когда я работала с такой позой в положении стоя, я в самом деле путешествовала в Царство мёртвых, как и должно было произойти согласно книге г-жи Гор. Но дело в том, что я не могла делать там что угодно. Я не могла общаться с предками; я не могла взаимодействовать с кем-либо или с чем-либо. Я могла лишь присутствовать там, но даже это становилось некомфортным после некоторого времени, когда я начинала чувствовать, что мёртвые тянут меня к себе или хотят, чтобы я осталась. Нет, спасибо! Я была вынуждена попросить моих провожатых помочь мне уйти.

Значительная часть того, что мы современные (и слегка сумасшедшие) люди делаем с этими ритуальными позами — это попытка понять, как они использовались столетия или тысячелетия назад. Найти способ, каким мы можем добавить их в наш современный духовный инструментарий и использовать безопасно и эффективно. Так что я подумала, если эти статуэтки были изначально созданы, чтобы лежать, тогда мне следует попробовать сделать то же самое. Бинго!

Я не уснула, хотя такое часто становится проблемой для меня, когда я пытаюсь медитировать лёжа. Вместо того я попала быстро и мягко в место в Другом мире, в своё «рабочее пространство» как психопомпа. Конечно, там никого не было, потому что не было никого в моём «племени», кто нуждался бы в помощи, чтобы пересечь это пространство правильно прямо сейчас. Но поза привела меня в правильное место с намного меньшими усилиями и концентрацией, чем мне обычно нужно.

В «Экстатических положениях тела» г-жа Гор идентифицирует эту позу как позу Царства мёртвых и называет другую позой Психопомпа. Я думаю, она ошибается с идентификацией, потому она не поняла, как именно предполагалось размещать фигурки. Если вы занимаетесь работой психопомпа, вы можете попробовать эту позу и посмотреть, поможет ли она вам в процессе.

Дополнительно я также попробовала вариант позы, который г-жа Гор описывает как изображённую «в каталоге экспозиции Мексиканского искусства в Венеции, Италия» (никаких дополнительных деталей, к сожалению). Позиция рук та же, что на картинке вверх, но человек сидит прямо в варианте позы лотоса, левая нога перед правой. Эта поза привела меня быстро в одну из наиболее туманных, путанных частей Царства мёртвых. У меня появилось крайне дурное ощущение, и я была вынуждена обратиться за помощью к одну из моих проводников, чтобы выбраться оттуда. Я не рекомендую экспериментировать с этим вариантом, если только вы не обладает очень большим опытом самозащиты в других царствах.

Но я рекомендую попробовать оригинальную позу, которую я называю Кикладский психопомп. Даже если вы не планируете заниматься сопровождением душ, знание пути к точке перехода может быть успокаивающим — когда придёт ваше собственное время, чего, я надеюсь, не случится ещё долгие годы! И это хорошее место, чтобы обратиться к вашим дорогим ушедшим за советом или поддержкой в жизни.

 

Во имя пчелы,

И бабочки,

И ветерка, аминь!

 

==========

Переводы статей, на которые даны ссылки, можно посмотреть здесь:
Minoan Ecstatic Postures: Saluting the Sacred / Экстатические позы в минойской традиции: Священный салют
Minoan Ecstatic Postures: Shading the Eyes / Экстатические позы в минойской традиции: Затенение глаз

Современное прочтение минойской традиции: «А есть ли сборник правил?»

Перевод. Оригинал опубликован здесь.

 

Когда люди узнают, что мой главный путь в духовной традиции — это минойское язычество, они обычно хотят узнать больше. И где-то среди этих вопросов обязательно будет один о том, как практиковать современную минойскую традицию — где найти правила, форматы, которым каждый практикующий должен следовать, и так далее. Когда я говорю им, что это свободная, интуитивная практика, некоторые люди не принимают такой ответ. Это трудно понять.

Мы живём в обществе, чьи наиболее влиятельные религии имеют целые книги, полные правил, которые нужно соблюдать, установленных форм поклонения, которые предписывают, какие в точности слова вы должны говорить, в какие в точности идеи вы должны верить. Мы с малых лет научены, что отклонение от этих правил обречёт нас на геенну огненную или ещё какую-нибудь столь же ужасную участь. И кажется определённо еретическим и даже пугающим переход к духовному пути, который не говорит вам, каким должен быть всякий и каждый шаг на пути. И конечно, если правила есть, это дарит определённому типу людей возможность поставить других на место, когда они что-то делают неправильно.

Древние минойцы определённо имели формальные ритуалы, которые они исполняли регулярно, формы поклонения, что повторялись в определённые периоды определённых дней. Это была высокоразвитая религия с профессиональным жречеством и постоянными храмами и святилищами — в дополнение к любым видам обрядов, которые обычные люди проводили в своих собственных домах.

Но мы не знаем, какими были эти формальные ритуалы. Если минойцы когда-либо их где-то и записывали (а могли и не записывать — в древнем мире запись такого рода вещей была под запретом), то возможно на папирусах, которые не пережили разрушительного влияния времени за пределами «консервирующего» климата Египта.

Мы можем изучать предположения о минойской традиции, основанные на артефактах, найденных на Крите: алтарях, столах для возлияний, благовониях для окуривания и т.д. Мы можем созерцать изображения ритуалов на минойских фресках и перстнях-печатках. Но мы не можем узнать наверняка, что это было. Так как же тогда мы разбираемся в том, что нам делать?

Мы спрашиваем.

И затем мы слушаем ответ.

Боги всегда здесь — ждут. Нет, не то чтобы они в точности рассказывают нам, как древние минойцы произносили слова благословления или совершали возлияние или жертвоприношение, но это и не те вещи, которые нам нужны. Мы не нуждаемся в том, чтобы знать, как они делали это. Мы нуждаемся в том, чтобы знать, как мы должны делать это.

Мир меняется со временем, и боги понимают этот факт. Они понимают, что мы нуждаемся в связи с ними нами с учётом нашей современной психики, нашего современного мира.

Так что, когда мы экспериментируем с экстатическими позами или медитируем на определённое божество, мы не планируем получить набор инструкций о том, как древние минойцы делали такие штуки (хотя многие из нас получают видения и воспоминания из прошлых жизней о древней минойской религии и культуре). Вместо этого мы получаем руководство, как нам стоит делать эти штуки. И когда некоторые из нас получают одно и то же видение, один и тот же опыт, мы считаем это доказательством того, что боги указывают нам конкретное направление (это называется «мультипликативно подтверждённый гнозис»).

Я написала книгу о способах практики современной минойской традиции, но это не книга правил. Если вы чувствуете, что вас ведёт к чему-то иному, это ваша прерогатива — я не собираюсь говорить вам, что вы что-то делаете не так. Как один из моих учителей-шаманов обычно напоминал мне: духи и боги — наши конечные учителя. Мы должны в первую очередь слушать их, а потом уже любое человеческое существо, раз уж они — это те, к кому мы прежде всего стремимся.

Так что нет, нет никаких правил для современной минойской традиции. Есть символы и божества и общие практики, такие как подношения. Но на совести каждого практикующего остаётся прислушиваться — по-настоящему прислушиваться — к тому, что боги говорят, и к тому, чему из этого следовать. Это может пугать, особенно если раньше вы были тем, кому говорят, что делать. В этом много ответственности. Но это открывает целый путь, набор опыта, к которому вы просто не сможете получить доступ, если вы следуете чьим-то правилам вместо прислушивания.

Я ожидаю, что в конечном итоге мы разовьём некие стандартные ритуалы, которые люди будут повторять и которыми будут делиться и наслаждаться. Но я надеюсь, мы никогда не потеряем способность вопрошать и сохранять разум открытым, позволяя богам непосредственно вести нас. Для меня это наиболее ценная часть пути.

 

Во имя пчелы,

И бабочки,

И ветерка, аминь.

 

==========

Переводы статей, на которые даны ссылки, можно посмотреть здесь:
Minoan Ecstatic Postures: The Realm of the Dead / Экстатические позы в минойской традиции: Царство мёртвых
The Minoan Pantheon: Deities A-Plenty / Минойский пантеон: божества в ассортименте
The Symbols of Minoan Spirituality / Духовные символы в минойской традиции
Offerings to the Minoan Deities / Подношения минойским божествам

Страница 1 из 2
1 2