— Та-та-та-та-такой-ся-ся-сякой-не-хо-ро-ший!
Это пулемёт. Всё оружие противника разговаривает и всегда в таком вот духе: будто не война, а «войнушка», «казаки-разбойники».
Пули действительно свистят — художественно, на мотив детской песенки, всё никак не могу вспомнить, какой, и это сводит с ума; огнестрельное бормочет при каждом выстреле, разговаривает само с собой, как человек, занятый любимым делом. Танки и вездеходы «бумкают», автомобили «рявкают», самолёты почему-то «тявкают», а снаряды воют, как похотливый волк на развратную Красную Подвязку в старых голливудских мультфильмах.
— Та-та-та-такой-сякой-вот-я-те-бя-щас! — заливается пулемёт; мы оказались слишком близко к нему и отлично слышим радость в его «голосе». Лежим в укрытии и не можем даже на секунду высунуть нос — ни переместиться, ни открыть ответный огонь. Мой сосед уткнулся лицом в землю, прижимает каску к голове, одновременно пытается прикрыть руками уши.
Мы все здесь сдохнем. Рано или поздно щёлкает что-то в голове, и ты уже мальчишка с пластмассовым пистолетиком, стреляешь «пульками» по ближайшей луже. Ничего не страшно, это ведь игра, в худшем случае всегда остаётся девчачий трусливый выход: «Я в домике», — и руки крест-накрест. Эти звуки отключают реальность в твоей голове, и вот ты уже сам подставляешься под пули; официально принято говорить: очень серьёзная психологическая нагрузка. Официально принято ещё и искать способы её снижения, но пока всей защиты — каски да бируши.
У нас всё ещё численное преимущество, но противник уже победил, так думают все, даже если вслух не говорят. «Кто-то наверху» — этот вечный «кто-то наверху» — просчитался в который раз. Кажется, не было случая, чтобы он всё верно распланировал, но до сих пор он «наверху», а мы тут… играем в «казаков-разбойников».
— Та-та-та-такой-ся-сякой-кой-по-пал-я-в-те-бя-падай-ты-у-бит!